Мне было лет пять. На голове шумоподавляющие наушники. Мужчина вкладывает мне в руку тяжелый пистолет и велит стрелять по мишени. Я нажимаю на курок. Уши тут же заложило, а отдача от пистолета уводит руку вверх, но я полон восторга.

Это воспоминание быстро сменилось другим. А я не сомневался, что это было именно воспоминание. Слишком реальными были эмоции, что передавались мне.

Теперь мне уже семь лет. Я стою в лесу. Мелкий дождь моросит, сейчас ранняя осень. От былого восторга не осталось ни следа. На этот раз пистолет в руке лежит уверенно. Он словно стал частью меня.

— Стреляй, — проговорил мужчина, у которого не было лица.

А я смотрю перед собой, но вижу лишь темноту…

— Стреляй! — повторился недовольный голос.

И я понимаю, что должен сделать это. Жму на курок. Рука уже давно не дрожит при выстреле. Рот слегка приоткрыт. Так уши меньше закладывает. А в душе слабый трепет…

Пуля вылетает и словно в замедленной съемке начинает замедляться, а потом и вовсе замирает… постепенно всё начинает кружиться. Весь мир кружится. Не понятно где верх, где низ. И…

Я резко распахнул глаза и вскочил, тяжело дыша.

— Алексей, у вас всё в порядке? — спросила у меня женщина.

Я кивнул и ответил:

— Да. Просто мне для первого раза достаточно.

Сказав это, я поспешил покинуть зал. Вернулся в свою комнату. Выпил литр воды, но горло продолжало казаться пересохшим.

— Всё в порядке? — послышался голос Макара, а через минуту он и сам материализовался из воздуха.

— Да. Всего лишь воспоминания начали просыпаться, — ответил я и откашлялся.

А затем налил себе ещё воды. В училище стояли магические фильтры для воды. Я мало что понимал в строительной магии, но хорошо знал, что воду здесь можно пить из-под крана, ничего не опасаясь.

— Поделишься? — спросил призрак и сделал вид, что присел рядом.

На самом деле он парил в пяти сантиметрах над кроватью, на которой я сидел.

— Нет, — замотал я головой. — Там… вообще ничего не понятно.

Призрак понятливо кивнул и не стал настаивать.

С этими размышлениями я и пошёл на тренировку.

— Как успехи с ощущением источника? — сразу спросил у меня мастер.

— Хорошо, — ответил я и плюхнулся на скамейку.

Сегодня в зале мы были одни. Групповые тренировки у мастера закончились, и он выделил для меня время после.

— Вы выглядите обеспокоенным, — заметил Пётр Александрович.

— Устал после медитации.

— Так, — заинтересовался он и присел рядом. — Что произошло во время медитации?

— Сперва в груди было обычное тепло. А потом меня словно обожгло.

— Сильно?

Я не стал говорить, что мне к груди словно оплавленную кочергу подставили, после чего нахлынули воспоминания. А ответил просто, как бы это сделал обычный подросток, кем я должен был быть:

— Сильно. До сих пор болью отдаёт.

— Первые разы такое случается. Потом вы научитесь контролировать выходящую ману. Источник у вас слишком большой, чтобы это было так просто.

— Тогда давайте учиться. Я хочу к новому году уже первое заклинание разучить, — во мне проснулся прежний энтузиазм.

— Не будете халтурить, даже два разучим.

Я кивнул. Чего-чего, а упорства во мне было хоть отбавляй.

Тренировка прошла спокойно. Сегодня помимо тепла в груди я учился чувствовать магические каналы. По такому же принципу.

Тепло линиями разливалось по телу. И вся сложность заключалась в том, чтобы почувствовать всю систему одновременно. Широкие каналы были горячее, а в тонких тепло еле улавливалось.

Через два часа стараний я был утомлён, но доволен. Поскольку мы прошлись по каждому каналу, и теперь я знал, что их у меня аж сорок шесть штук. И в дальнейшем из каждого будут получаться разные магические нити.

После тренировки я поднялся по лестнице в свою комнату. Письменные задания по общим дисциплинам никто не отменял, и я намеревался ими заняться.

Но до комнаты не дошел.

На одном из пролётов возле окна сидел Виталий и прикрывал ладонью глаз. Форма у парня была помятой, словно он только что подрался.

— Надеюсь, ты как следует его отмудохал? — спросил я и присел на подоконник рядом с другом.

— Если бы, — выдохнул он. — Этого ублюдка еще никто в училище не смог победить. Долбанный аристократ.

— Откуда такая ненависть к дворянам?

Я давно хотел спросить, но как-то случая не представлялось.

— У нашей семьи много денег. Очень много, — просто ответил он и натянул на лицо улыбку. — Но сколько бы раз мы не подавали на титул, нам отказывали. Титул стал важнее денег, понимаешь?

— Понимаю, — ответил я.

Наверняка у сына князя Воронцова было гораздо больше денег, чем у всей семьи Виталия. Но пока я скрывался, доступа у меня к ним не было. Поэтому сейчас я мало чем отличался от нищего простолюдина.

— Кто тебя побил-то? — спросил я, перебивая неловкое молчание.

— Герасимов. Не понравилось ему, видите ли, как я на него за ужином посмотрел.