— В Смоленск. У меня там сестра живёт, — ответила она, нанося макияж, маскирующий синяки на лице.

— А мои закрасить сможешь?

Она обернулась и с прищуром посмотрела на меня.

— Да у тебя так лицо раздуло, что это не поможет.

Я лишь развёл руками.

— Хотя-я-я, — протянула она и подошла ко мне с банкой тонального крема.

Кисточкой девушка нанесла его мне на лицо, а затем с довольным видом заявила:

— Иди, посмотрись в зеркало. По мне, так гораздо лучше.

Я подошёл к высокому зеркалу, которое по совместительству было дверью шкафа-купе. Так и застыл, смотря в собственное отражение.

Побои — это ладно. Интуиция подсказывала, что я и не такое терпел. Но лицо…

Оно было совершенно незнакомым. Эти чёрные волосы. Совсем юные глаза. И худое, хоть и высокое тело.

Я не помнил прошлого, но отчасти помнил себя. Отсюда и уверенность, что в зеркале отражался совершенно другой человек.

— Тебе не нравится? — поинтересовалась Лесси.

— Нет. Нормально, — вымученно улыбнулся я. — Просто непривычно.

Непривычно быть в этом теле. Это я понял только что. И понятия не имел, что делать с этой информацией, ведь о прошлой жизни не помнил ровным счётом ничего.

— Макар, — позвал я призрака.

— Агась, — вынырнул он из-за дивана.

И чего это ему так нравятся диваны? Там, что призрачным мёдом намазано?

— Проверь обстановку. Нет ли слежки.

— Понял, сейчас. Только будешь уходить, кирпич не забудь.

— Не забуду.

Призрак скрылся.

А вот Лесси и юный хозяин этой квартиры смотрели на меня с выпученными глазами.

— У меня есть помощник. И скажем так, его далеко не все видят. — Проговорил я уклончиво, но при этом решил дать хоть какие-то пояснения. Почему я изредка с кем-то да разговариваю. Хотя Лесси и так уже всё знала, благодаря Топору. И благодаря ему же, теперь и я знаю, что не стоит всем подряд рассказывать о своём даре.

— Ты что-то от меня скрываешь? — обратился я к девушке, видя, как она странно на меня смотрит.

— Эм. Нет. А что?

— Ты знаешь… я терпеть не могу, когда мне врут. Если тебе есть что сказать, лучше сделай это сейчас. Иначе потом, может случиться нечто непредвиденное.

Девушка тяжело вздохнула, потом сглотнула, ещё раз набрала воздуха и начала говорить:

— Раз ты ничего не помнишь, то и не знаешь о своём даре. В общем, видящих не так много. Они все на учёте в имперской канцелярии. Ты можешь пойти туда. Там тебе точно помогут, — неохотно рассказала она. — Просто… я просто не хотела, чтобы ты оставлял меня. Сейчас…

— Я туда и не хочу. Едем в Смоленск, — сказал я и открыл замки на двери.

Лесси улыбнулась. Тут же вернулся мой верный мёртвый разведчик, просочился сквозь стену и сообщил:

— Всё чисто.

— Идём.

Мы вышли из квартиры, а парнишка провожал нас взглядом. На прощание я обернулся и сказал ему:

— Впредь не забывай закрывать дверь.

Он кивнул, а мы пошли к лифту. Но за своей спиной я услышал щелчки закрываемых замов.

— Автобусом или поездом? — спросил я у Лесси.

— Поездом. Там полицейские дежурят. Так что гильдия туда не сунется.

— Хорошо.

— Стой. Автобусы между городами давно не ездят, — она косо посмотрела на меня.

Благо, что Макар оказался рядом и просветил:

— Между городами ходит невидимая угроза, которую лишь стены останавливают.

Я шумно выдохнул. Ненавидел, когда говорят загадками. Но здесь как будто так принято.

— Как мы тогда до Вязьмы пешком шли? — спросил я у призрака и зашёл в кабину лифта.

— Не знаю. Вообще, я думал, что ты в курсе и ради побега, и на такой риск готов.

— А тебя не смутило, что вы ехали на бронированной машине? — вставила слово Лесси.

— Я же в отключке был. Можешь рассказать, что это за невидимая опасность?

— Никто точно не знает, как они выглядят и откуда взялись. Известно, что это монстры, которые нападают на всех людей, которых встречают. И лишь наполненные светлой магией стены городов способны их остановить.

— Но почему они не тронули нас с Топором? — задал я животрепещущий вопрос на этот раз девушке.

— Вам просто повезло. А вот судя по новостям, вашей тюрьме не очень.

— В смысле?

— После того, как неизвестный преступник разрушил магическую защиту, на тюрьму набросилось целое полчище тварей. Там не осталось живых.

— Ни одного?

— Ни одного.

Я вышел из лифта. И до вокзала мы шли молча.

Нет, меня не мучила совесть за гибель сотен преступников и тех, кто на них зарабатывал. Как раз это и настораживало. Ощущение было, что причиной стало совсем другое…

Мы остановились возле ломбарда, где Лесси заложила часы Топора за тридцать тысяч рублей, хотя она утверждала, что они стоят в три раза больше.

Затем зашли в магазин и купили еды в дорогу, которую сложили в мой рюкзак, что я забрал из квартиры приютившего нас парнишки.