Так уж вышло, что моей жене, ради того чтобы быстрее приехать на учёбу со мной, пришлось уволиться без перевода.

Если мест в этом научно-исследовательском отделении нет, то их за пару выходных не появится. А без работы Верочке будет трудно. Она же активная, как тот кролик на батарейках. Надо постараться ей найти такое место, которое можно сопоставить по перспективе с «Бураном».

К сожалению, нет перспективы у этого корабля. Все работы по нему через десять лет будут окончательно закрыты. И всё же стоит верить в то, что история этого уникального летательного аппарата не будет столь печальной.

В выходные что-то сделать было трудно. Нужные люди в эти дни обычно отсутствуют на работе.

Обратиться из всего списка наших преподавателей, инструкторов и начальников можно было к любому. За спрос не бьют. Но все, конечно же, в выходные дни занимались своими делами. Так что пришлось ждать до понедельника.

Перед началом занятий я забежал к Мухаметову, но тот был занят «воспитательной работой» над кем-то из подчинённых. Момент не самый удачный.

Криков из кабинета заместителя по лётной части неслышно. Настораживало, что постоянно двигались стулья. Да с таким скрежетом, как будто они там на коньках в хоккей играют.

Я расслабил ненавистный мною галстук, поскольку батареи в школе топили сильно. Хоть окно открывай! Потоптавшись в коридоре, стало понятно, что разъяснительная работа затягивается, а у меня время ограничено. Процесс поиска работы надо запускать как можно быстрее.

Недолго думая, я принял решение зайти на более высокий уровень — к начальнику школы. Как минимум выслушает, а дальше выхода из кабинета Гурцевич не пошлёт однозначно.

Постучавшись и дождавшись ответа, я приоткрыл дверь.

Если не знать, чей это кабинет, то можно предположить, что здесь хозяин кто-нибудь из советских министров. На полу лежал большой ковёр с затейливым орнаментом. Повсюду фотографии, модели самолётов. На самом видном месте за спиной Гуревича висел портрет Андропова. История в этом плане изменений не претерпела. После смерти Леонида Ильича, пост генерального секретаря ЦК КПСС занял Юрий Владимирович.

Во всю стену были сделаны лакированные шкафы, полки и стеллажи. У меня даже предположение появилось, что за одной из дверей этого огромного сплошного шкафа есть потайной ход в ещё одно помещение.

— Вячеслав Сергеевич, разрешите войти? — заглянул я в кабинет к начальнику.

Гурцевич, сидевший за столом, сдвинул очки и молча кивнул. Закрыв дверь, я быстрым шагом подошёл к столу.

— Доброе утро, Вячеслав… — начал говорить я, но Гурцевич показал на мой галстук. — Понял.

Я быстро привёл свой внешний вид в порядок.

— Вот теперь, доброе утро! — сказал Гурцевич, отложил ручку и привстал со стула, чтобы поздороваться со мной. — Присаживайся и рассказывай.

— Вячеслав Сергеевич, у меня…

— Не с того начинаешь. Как здоровье? Как семья? — спокойным тоном спросил начальник школы, откладывая ручку в сторону.

Какие-то вопросы интересные у Гурцевича. Тянет время, а потом на занятия отправит?

— Со здоровьем всё хорошо. В семье всё ладится.

— Проблемы в учёбе? Что-то хочешь инновационное предложить? — продолжил допрос Вячеслав Сергеевич.

Такое ощущение, что это он меня вызвал к себе и допрашивает.

— Проблем нет. Изобретений тоже.

— Ну вот и хорошо, — сказал Гурцевич, взял ручку и вновь погрузился в документы. — Тогда я тебя больше не задерживаю.

Ну уж нет! Я же не для опроса сюда пришёл.

— Вячеслав Сергеевич, я к вам с просьбой пришёл.

— Родин, все просьбы, отпрашивания, болезни собак, кошечек и мытьё аквариумов в своё личное время. Ты уже четвёртый за сегодня, кто приходит и говорит о просьбах. Если у тебя всё хорошо, и ты мне ничего…

— Тогда у меня не всё хорошо, Вячеслав Сергеевич, — рискнул я перебить начальника, пока тот окончательно меня не убаюкал.

Гурцевич опять сдвинул очки и во второй раз отложил ручку.

— Поехали опять по списку. Как здоровье? Как семья? — спросил Вячеслав Сергеевич, немного повысив тон голоса.

— Со здоровьем всё хорошо. В семье есть проблемы.

— Это другое дело. А то сегодня у меня уже были и собаководы, и аквариумисты. Гуторь, а я послушаю, — сказал Гурцевич.

Интересный глагол он употребил, вместо слова «говорить». Характерен для определённых областей нашей страны.

Объяснение заняло не больше минуты. Надо было с порога изложить суть причины прихода, пока Вячеслав Сергеевич не начал опрашивать меня.

— И что от меня нужно? — спросил Гурцевич. — Я не кадровик и не начальник нашего института.

— Это мне известно. Зато у вас есть телефон, — кивнул я на большой аппарат серого цвета с множеством кнопок для прямого вызова.

— Ты про городской? — улыбнулся Гурцевич, указав на жёлтый телефон с дисковым наборником.

— Сомневаюсь, что в городе стоит искать нужного человека для решения этого вопроса, — ответил я.