— Серёжа, а о чём вы говорили с Егором Алексеевичем? — спросила Вера, как только машина скрылась за одним из зданий.

— Познакомились. Пообщались. Разошлись, — ответил я.

— Точно? Мне как-то неловко, что ты его так отшвырнул, — начала волноваться Вера. — Ты точно ничего плохого ему не сказал? Человек же важный.

— Я был предельно вежлив с ним.

— Это хорошо. Просто не хочу, чтобы у тебя из-за такого пустяка были проблемы. Не стоит тебя меня к нему ревновать, — прижалась ко мне Верочка.

Про себя я подумал, что стоит уже перестать думать о произошедшем. Думаю, что Егор Алексеевич понял, что с Верочкой у него «чайку попить не получиться» за шкафом.

Быстро проводив Веру домой, я вернулся в школу, где нам ставили задачу на завтрашние полёты. Общие вопросы были обговорены ещё до обеда, а после мы готовились с инструкторами.

Гена Лоскутов, помимо меня, был инструктором у Вани Швабрина, Бори Чумакова и… Коли Морозова. Он-то постоянно высказывал недовольство, что ему мало дают летать. Хотя, куда уж столько! Сейчас он тоже возмущался.

— Этого недостаточно. Надо больше. И на «крайние» режимы летать, и на штопор, и… — сказал Николай, но я его прервал.

— Ты куда спешишь, Коль? Есть программа. Мы и так идём по графику налёта, который почти вдвое превышает те часы, которые налётывают в строевых частях, — сказал я, отложив в сторону «Инструкцию лётчикам самолёта МиГ-23УБ».

— Вот и довольствуйся этими часами, а мне мало, — надменно произнёс Морозов.

Швабрин улыбнулся и встал из-за стола, чтобы подойти ближе к возмущающемуся коллеге.

— Колясик, так ты на большой самолёт попросись. И летай маршруты. Часов наберёшь с гаком! — улыбнулся Ваня, пошевелив усами.

— Умный ты, Швабрин. Вот только балбес и алкаш, — произнёс Морозов, и это было неправильно.

— Тварь! — громко сказал Швабрин и набросился на Николая.

Ваня схватил Морозова за шиворот, и потянул на себя. Колян оттолкнул от себя Швабрина, но тот ринулся на него с кулаками.

В этот момент я успел встать и остановить Ваню, чтобы тот не наделал глупостей.

— Алкаш? Это я алкаш⁈ Себя видел в зеркале, белобрысый⁈ — рвался Ваня к Морозову, которого удерживал Боря.

Швабрин болезненно воспринимает, когда кто-то начинает ему говорить за пристрастие к алкоголю. Тем более что он взял себя в руки уже давно.

— А что не так⁈ Слышал о тебе. Что молчишь, Родин⁈ Или друга прикрываешь⁈ — перешёл на крик Морозов.

— Не понимаю, о чём ты тут орёшь, — сказал я, усаживая Швабрина на стул. — Если есть претензии к Ивану, так и скажи. Чего загадками говоришь.

Если Ваня и Боря разок выпили, это ещё ничего не значит. Может, они и пропускают стаканчик другой, но я не помню, чтобы они приходили «на рогах».

— Думаешь, никто не знает, что ты бухаешь, Ванечка? — ткнул Морозов пальцем в Швабрина, и Ваня снова чуть не сорвался на него.

Что-то здесь не то. Просто так бы Морозов не дёргал Ваню за эту «ниточку».

— Заткнись, козлина! — крикнул Швабрин, когда я пытался опять его усадить на стул.

Дверь в кабинет открылась, и в класс медленно зашёл один из наших преподавателей — Адмиралов.

— Сынки, что за шум, а драки… а драка есть или, мне кажется? — посмотрел Глеб Артакович на Морозова, у которого был взъерошенный вид.

— Действия в особых случаях отрабатываем, Глеб Артакович, — сказал я.

Ваня в этот момент продолжал часто дышать и поправлял рубашку. Галстук отчего-то у него был перекинут через плечо.

— Случай действительно у вас особый, — покачал головой Адмиралов. — Родин, пошли со мной. Есть разговор.

Уходить сейчас было бы опрометчиво. Оставлять Борю между двух «самцов» не стоит.

— Глеб Артакович, мы почти закончили. Осталось немного, — сказал я. — Разрешите через 10 минут подойти?

— Родин, пошли. Чумаков с ними двумя справиться. Да и они уже остыли, — улыбнулся Артакович.

Швабрин подмигнул, чтобы я шёл с Адмираловым. Выйдя в коридор, мы молча пошли по нему с Глебом Артаковичем.

— Заходи. Садись, но не расслабляйся, — сказал преподаватель, когда мы вошли в его рабочий кабинет.

— Спасибо, — сел я на стул перед Артаковичем.

— Не переживай ты за этих бойцовских петухов. Они — лётчики, а значит, ничего друг другу не сломают, — сказал Адмиралом, раскрывая портфель.

— Да, не было драки, Глеб Артакович.

— Ну, я тоже думаю, что не было. Вы же все друзья, верно? Такие, что прям не разлей вода, — улыбнулся Адмиралов.

Старик дело говорит. Ощущение, что он нас всех насквозь видит и знает потенциал каждого.

— Коллектив, Родин — это важно. Уже сейчас к вам присматриваются фирмы и ЛИИ. И оценивать вас будут не только по профессиональным характеристикам, но по человеческим качествам, понял? — сказал Адмиралов, на что я кивнул.

Глеб Артакович достал бумагу и протянул мне. Это был результат расследования моей аварии на МиГ-31 и выводы представителей конструкторского бюро МиГ.