— Возможно, разлетевшиеся осколки и не повредили топливные магистрали, но светомузыка ламп выработки топлива из баков началась с первой секунды опасной вибрации, — сказал я и Рашид Маратович, чуть было не рассмеялся.

— Светомузыка ламп? — спросил Мухаметов. — Интересное выражение.

— Это цитата, Рашид Маратыч, — сказал я.

— Вот так придумаешь выражение, а оно потом в массы народные уйдёт, — повернулся к нам Гурцевич.

Федотов почесал залысину и начал собирать бумаги, которые он приносил Мухаметову.

— Надо разбираться, товарищи. Пока предлагаю полёты МиГ-31 приостановить. В войска тоже надо передать эту информацию, — сказал Александр Васильевич. — Думаю, тебе Серёжа, лучше идти домой. Переосмысли всё. Может, ещё какая-то мысль появится.

— Так есть уже, товарищ генерал, — ответил я. — Лампы начали загораться из-за нарастания вибрации двигателя.

— Тут ты нам ничего нового не сказал. Это логично, — сказал Гурцевич.

— Значит, проблема в двигателе. Возможно, есть определённый дефект в этой модели форсированных Д-6, — продолжал я подводить старших товарищей к важному знанию.

Интересно, а в эти годы уже разобрались в причине выхода из строя двигателей этой серии? Лучше я им скажу, а там пускай сами принимают решение.

— Пока это лишь догадки, Серёжа, — медленно проговорил Федотов. — Случаи дефектов были, но не у всех изделий.

— Мне кажется, всему виной межвальный подшипник. Только при его разрушении может возникнуть цепная реакция, которая приведёт к повреждению остальных деталей двигателя, вплоть до лопаток, — сказал я и все внимательно уставились на меня.

— Ты серьёзно⁈ — хором задали мне вопрос три больших начальника.

— Абсолютно.

Пару минут каждый из старших товарищей ещё рассуждали, а потом сошлись на мнении, что эту информацию следует передать «двигателистам». Ещё раз попрощавшись со мной, меня отпустили переодеваться.

Из здания школы я вышел в одиночестве, обратив внимание, что свет продолжал гореть в нескольких кабинетах. За территорией мне предстояла двадцатиминутная прогулка до моего дома.

Путь пролегал через самые живописные площади Циолковска. Здесь и центральный парк, и «лес-треугольник», и небольшая школа под номером 3. Названа она в честь знаменитого испытателя Юрия Гарнаева. В Циолковске вообще, куда ни глянь, всё дышит и говорит об авиации.

Мороз крепчал, но в своей модной «Аляске» мне было достаточно тепло. Вообще, отдавая за эту куртку немалые деньги, я сомневался в том, что буду гармонично смотреться на фоне своих коллег в пальто или полупальто с меховым воротником.

За убаюкивающим скрипом снега под ногами и размышлениями о зимней моде, я и не заметил, как прошёл стадион «Восход». Яркий свет его прожекторов был отчётливо виден из любого угла «леса-треугольника». Долго можно любоваться торжественным фасадом стадиона с монументальной колоннадой, вознесённой на два этажа и гранитной лестницей, ведущей на трибуны.

Прохожу квартал по улице Маяковского и вижу один самых известных жилых домов. С виду это обычная «сталинка», чей вид не такой роскошный, как рядом стоящие. Здесь её называют «дом-лётчиков». Количество заслуженных людей, проживавших и проживающих в этом доме не пересчитать.

И вот именно сейчас, я вспомнил сегодняшний полёт. Каждую секунду и параметр на приборах. Со сложной ситуацией справился, остался жив и посадил самолёт. Могу ли теперь ассоциировать себя с теми людьми, чьи подвиги сподвигли дать имя этому дому? Думаю, что мне до них расти и расти. А может и никогда не дотянуться.

Перешёл улицу и направился к своему дому. Нельзя в этот момент не посмотреть на гостиницу «Дружба», которую строили для конструкторского бюро Туполева. Большое здание из красного кирпича с лепниной на фасаде, эркерами и ещё чем-то. Когда мы первый раз гуляли здесь с Верой, она столько архитектурных терминов упоминала, что я потерялся.

Что касается нашего дома, его построили недавно. Специально для проживания слушателей и других лётчиков из Циолковска, кому не хватило квартир в других районах города. Удивительно, но я не думал, что во времена Брежнева будут строить пятиэтажный дом, да ещё и с универмагом на первом этаже.

Я уже почти прошёл мимо витрины, как вдруг открылась дверь и на мороз выскочила пара молодых ребят.

— Ой! Простите, — извинился парень, который чуть было не упал, врезавшись в меня.

— Ничего страшного. Я сам слегка задумался. Но в следующий раз аккуратнее, а то упадёшь и головой можно удариться, — спокойно сказал я, поправив парню кроличью шапку-ушанку.

Совсем как умудрённый опытом рассуждаю! Этот молодец ненамного младше меня нынешнего.

— Хорошего вам вечера! — пожелала мне девушка с пухлыми щёчками.

Маленький нос и подбородок, длинные ресницы и изогнутые брови. А из-под вязанной шапки выбилась прядь каштановых волос. Молодая, симпатичная и беззаботная.

— Вы зайдите для своей жены или мамы купите цветов. Тут ещё пока есть, — указала девушка на магазин и, весело улыбнувшись, убежала со своим парнем.