Пушкин вышел один, наверное, против сотни Серых, которые на всех парах мчались к порталам. А мы как раз стояли на их пути. Я думал, сейчас будет серьезный бой, и будет на что посмотреть, но ошибся. Кажется, и Пушкин уже устал, но не хотел нам этого показывать. Он просто вышел вперед, и хлопнул в ладоши, словно желая убить комара. Вот только вместо комара умерли все Серые, разрезанные на сотни частичек. Александр Сергеевич уже не скрывал свой основной Дар, как я полагаю, и играл в открытую. Главное, чтобы он не ожидал, что я поступлю так же.

— Дорога свободна! — вытирая мокрый лоб, говорит он нам.

Все лишь улыбнулись, и пошли дальше, и кажется только я заметил, сколько сил он угробил на эту атаку. А сколько еще таких будет? Самое паршивое, что я не смогу сейчас всех посадить на своих призванных тварей. Слишком большой расход энергии будет, и я не смогу их контролировать. Если кого-то собьют, то мы об этом даже не узнаем. По большому счету, надо что-то менять в нашем плане. С этой идеей я и подошел к Пушкину.

— Шансы? Ну, они всегда есть, — улыбаясь, говорит он мне.

— А вы умеете обнадеживать, — засмеялся я. — Но полагаю, что у меня снова возникла идея. Вот только вам придется опять немного превозмогать.

Пушкин улыбнулся. Кажется, он уже привык к моим идеям.

— Нам? — уточнил он.

— Ну да, — кивнул я. — Сам-то я не по тем делам.

Пушкин улыбнулся.

— Там опять будет Белла… или кто-то вроде нее? — только и спросил он.

— Нет, вроде не должны…

— Тогда, если твой план будет хоть немного обнадеживающий, то я готов тебя выслушать.

Ну, и выслушал он меня.

— Это самоубийство! И совсем в другой стороне. Если что-то не получится, то мы там останемся надолго. Не факт, что там есть хоть какие-нибудь ресурсы.

— Там ничего нет, — подлила масла в огонь Хельга. — Когда мы покидали наш форпост, то всё забрали. И сейчас это не больше, чем простая коробка со стенами.

— Ну, не все забрали, — напомнил ей. — Портальную арку ведь оставили.

— Оставили, — согласно кивнула она. — И поставили такую защиту, чтобы ее нельзя было активировать.

— Снимем! — пожимаю плечами. — Всяко лучше, чем в пути умереть в снегах.

Они просто ещё не знают, что начинается новая буря, и она будет, ой, какой неслабой.

— И как мы сообщим моим родителям, чтобы они активировали её? Это можно сделать только с той стороны.

— А вот это уже мои проблемы, — снова улыбка. — Ваша задача — поверить мне.

Больше всех офигевал Доброхотов, что ему реально придется снова довериться мне. Пушкин мне верил… У других просто не было выбора.

— Возражения еще есть? — спрашивает Пушкин.

Молчание ему было ответом. И мы решили.

Кстати, Доброхотов тоже молчал, что неудивительно. Ведь пока мы тут стояли, на нас вышла новая волна, и не самая простая. Это было два червя, которых обнаружил Шнырька, и мне пришлось о них сообщить. В этот раз убивать врага отправили Доброхотова, и он теперь переводил дыхание. Я уже даже испугался за него, но когда мы прошли минут двадцать, он оклемался.

— СТОП! — вдруг заявил он. — А кто сказал, что Серые еще не разобрали портальную арку? Раз они могут строить вот такие замки, то мозгов у них хватит.

Обсуждать эту тему с ним никто не стал. Все решили просто поверить в то, что у нас всё получится. И только один я знал правду.

Портальная арка там есть, но, увы… Не только она.

Императорский дворец

г. Петербург

Елизавета Петровна не знала, что и думать. Она уже сотню раз пожалела, что одобрила эту северную экспедицию.

Пушкину она, конечно, верила. Ведь Александр Сергеевич всегда знал, что нужно делать, но как показало время, это был явно перебор, и даже он переоценил свои силы, собрав слишком маленький отряд. Но других слишком рискованно вытягивать с их направления. Империя сейчас была похожа на большую пороховую бочку, и непонятно, с какой стороны в нее бросают горящий факел она рванет и, вообще, не рванет ли она изнутри.

Воины… Интриги… Диверсии… Каждый день что-то происходило, и приходилось действовать с оглядкой на такие вот проишествия.

Конечно, если взять Драконов, то им было не легче. Они явно переоценили свои силы, и сейчас, возможно, даже сожалели, что вступили в открытую войну. Раньше они годами тайно влияли на положение дел в Империи, как им было нужно. При этом не несли никаких потерь, кроме экономических. А как пришлось лично с оружием доказывать свою правоту, то сразу у них пошло что-то не так. Но эти размышления были сейчас не важны… Её сильнее интересовало, куда пропал отряд из не самых последних людей в Империи. Все её мысли были об этой экспедиции, не давая нормально работать.