Впрочем, Агнии в дороге ничего особо не грозит. Хотя банды мятежных крестьян продолжают тревожить небольшие города и замки мелких феодалов, серьёзной силы они не представляют и против сотни солдат регулярной армии с которой, к тому же, едет сильнейшая магиня, ничего предпринять не смогут. Только вовремя убежать.

А так-то времена сейчас тревожные. То оттуда, то отсюда приходят известия о грабежах, бунтах, убийствах сборщиков налогов и откупщиков. Можно радоваться лишь тому, что у соседей — в королевстве ли Варгия, в герцогствах ли Ормай и Гавер — дела обстоят ничуть не лучше. Годы неурожаев поразили одинаково всех.

— Обязательно пошли гонца, как доедешь. — напутствует дочь герцогиня Мария. — Может возьмёшь всё же голубей с собой?

— Куда я их, мама? — поднимает глаза в небо красавица маркиза.

Почты здесь тоже нет.

Мне, как и остальным членам рода, достались прощальные объятия и поцелуи полковника Агнии. А ещё она мне шепнула:

— Осенью увидимся. Я обязательно к тебе заеду. Посмотрю, как ты там устроился, и горе тому, кто решит расстроить моего брата или против него интриговать.

После проводов сестры для меня начались напряжённые будни. Подозреваю, что маркиза Неллерская попросила милорда Ричарда Ванского уморить меня на тренировках. Реально выматываюсь так, что до мыльни еле ноги волочу.

Дьякон Михаил от своего коллеги не отстаёт. Заставляет чуть ли ни наизусть учить свод законов королевства Кранц и грозит, что это ещё цветочки, ягодки впереди, когда мы с ним возьмёмся за Уложение Юстинианской империи. Это-то мне зачем? Планируют меня отправить туда? Не знаю. Некоторые мои вопросы старик просто игнорирует, будто бы их не слышал.

В начале второго летнего месяца к своду законов добавился устав ордена Молящихся. Тоже зубрю, куда денешься с подводной лодки?

Есть и хорошие моменты.

Юльку с её согласия я всё же у старухи Карины выкупил, доплатив семье моей рабыни пятьсот драхм и продлив срок Юлькиной неволи до десяти лет. Этих денег хватит на полный ремонт дома и на воспитание других детей. Надеюсь, мать девушки полученные монеты не пропьёт. Вроде не должна, алкоголизма я за ней не замечал.

По моей протекции в доме кузины вполне прижилась Валька, назначенная в помощницы и обучение к старшей горничной. Я девчонку даже не сразу признал, когда вновь появился в особняке Юлианы. Ухоженная, чистенькая, в новом красивом платье и с аккуратной причёской. Другой человек. Кузина платит ей драхму в неделю. На всём готовом это для девчонки настоящий достаток.

Каким-то образом, не без помощи своего ушлого папаши, Верда, бывшая мечта Степа, умудрилась через придворную камеристку прислать мне трогательное девичье признание в любви, написанное на дорогой плотной бумаге. Где же ты раньше была, моя милая? На этом эпистолярный жанр не завершился. Вскоре и Гертруда прислала письмо, очень похожее на отправленное одноклассницей. Вряд ли друг у друга списывали, скорее, использовали один источник для плагиата мыслей и чувств.

— Милорд, вас герцогиня вызывает. — вечером влетел ко мне в спальню Том.

— Она же меня только что на ужине видела? — удивляюсь вслух.

Глупость. Откуда Тому-то знать? Даже тот гвардеец, который маячит за его спиной ничего толково не объяснит. Ему приказали за мной сходить, он исполнил. Какие могут быть вопросы?

Приходится опять одеваться, а ведь только-только лёг на постель с книгой. Гвардеец ведёт меня в личные покои Марии, минуя кабинет. Мачеху я застаю в гостиной, где она за столом играет в подобие нард с Марго Вирской, своей главной фрейлиной. Здесь же сидит на боковом диване баронет Алекс, первый меня поприветствовавший.

— Степ. Прецептор подписал конкордат о твоём назначении настоятелем Готлинской обители. Сообщение пришло голубем. Сам документ ещё в пути, но твоё посвящение в сан Рональд постарается провести уже в ближайшие день-два. Ты готов?

— Всегда готов, герцогиня.

А что я ещё мог ответить? Тем более, это святая правда.

Не знаю, не пойму, куда родня так торопит, гонцу от столицы ещё пару недель мчаться и мчаться, если верно представляю себе расстояния, состояние дорог и резвость коней. У Ригера спросил, тот только глаза пучил, чесал в затылке и сообщил, что гонцом не служил. Спасибо, а то я не знал.

Как бы то ни было, герцогине и её деверю видней, уже через день после вызова к мачехе стою в подземном зале главного собора перед беломраморной статуей Создателя, каменного мужика, фигурой и лицом до боли похожего на моего первого ротного командира, если бы капитан тогда бороду и усы отрастил.

Справа от меня епископ Неллерский, слева дьякон Михаил, в тенях скудно освещаемого восковыми свечами помещения скрываются церковные служки в белых одеяниях. Все мы молча в мыслях молимся, вроде бы.