Николас норовит пристроиться поближе ко мне — как был он болтуном, так им и остался, очень хочет чем-то со мной поделиться — но старший сержант отсылает его беречь экипаж с Юлькой внутри.

Смотри-ка, парнишку натаскали в верховой езде. Работать жокеем на скачках он бы конечно же не смог, но в седле держится довольно уверенно.

— Купец Валерий, каравановожатый, хочет вам представиться. — докладывает Ригер.

— На привале допустишь ко мне.

Чувствую себя так, словно родился аристократом. Откуда что взялось? Командирский опыт сказывается, да и ко всему хорошему быстро привыкаешь.

Оглядываюсь на Неллер, свою иномирную колыбель моей новой жизни. Когда в следующий раз тебя увижу? Через год? Надеюсь, доживу и даже сильно окрепну.

Взгляд цепляется за последние две повозки в нашем обозе. В них везут рабынь для вертепов. На северной границе с недружелюбным, точнее, враждебным королевством Виргия вояк в Лос-Араторе и окрестных заставах и крепостях много, а женщин мало.

Деревни и маленькие городки там разорены, впрочем, как и южные районы соседнего государства. Походы войск с грабежами и угоном людей в каторжное рабство в тех краях взаимны. Длится это безобразие уже не одно десятилетие. Чего уж не поделили между собой прежние монархи Кранца и Виргии, Степ не знал. Не ведаю и я.

Стараюсь дышать полной грудью. Только оказавшись за городом осознал, насколько спёртым воздухом мне приходилось дышать в Неллере.

А в прежней жизни? Когда последний раз выезжал на природу? Сейчас так сразу и не вспомню. Пожалуй, года три назад, когда Вадим Зинаков нас с Дашей на шашлыки пригласил. Да, точно, обалдеть, сколько времени прошло. То-то я и в новом юном теле чувствую опьянение не меньшее, чем у двигающегося на муле позади кареты Виктора. Но с тем всё понятно, он постоянно к бутыли прикладывается.

Деревни, мимо которых мы проезжаем, выглядят не сильно убого. Мазанки хоть и небольшие по размерам, зато крыты свежей соломой, а кое-где и дранкой.

Увидел издали баронский замок, который какого-то впечатления не произвёл. Очень похож на европейские средневековые феодальные твердыни и совсем небольшой.

Быстро дал понять, что беседовать не желаю, и от меня все отстали, решили видимо, что я уже приступил к молитвам.

Догнал наёмников авангарда и ехал позади них, слушая пошловатые шутки и взаимные подколки. Мне действительно интересно, как тут люди разных сословий общаются между собой.

Конечно они меня сразу приметили. Единственный благородный дворянин в караване, да ещё сам бастард Неллерский не может оставаться невидимкой, но вскоре к моему присутствию привыкли и перестали обращать внимание.

До первого привала на обед и отдых лошадям, нам навстречу попались три обоза и достаточно много путешественников. Тракт оказался весьма оживлённым.

На выбранной под стоянку поляне мне представился каравановожатый, степенный немолодой мужчина, занимающийся работорговлей. Это его девки ехали в конце обоза.

Отослал его подальше, объяснив, что пока мне ничего не нужно. Если потребуется что, позову.

Когда двинулись дальше, то примерно через час достигли перекрёстка, вокруг которого в хаотическом порядке были вкопаны Т-образные виселицы, на которых стая ворон расклёвывала висящие гроздьями трупы повешенных, совершенно не обращая внимания на двигающихся внизу от них людей.

Судя по убогим рваным одеждам казнённых из дерюги и домотканой холстины, прежде, чем встать на путь разбоя эти бедолаги были обнищавшими крестьянами. У трети из них босые ноги были обожжены до угольных головёшек. Солдаты доброй герцогини Марии перед повешением мятежников пытали огнём.

Ну, подобные картинки я и в Неллере уже насмотрелся, даже более жуткие казни случались, но не в таком товарном количестве. Сколько их тут в одном месте вздёрнули? Три десятка? Пожалуй, поболее.

Надоело задницу седлом мять, да и романтическое настроение смылось словно в унитаз. Отдаю кобылку Роману, бравому гвардейцу, а сам заскакиваю на ходу в карету.

— Ну ты чего здесь? Не скучаешь? — спрашиваю Юльку.

— Нет, милорд! Так здорово!

Ещё бы тебе не было здорово. Едешь в новые края, сыта, ухожена, никто руки на тебя не поднимает уже которую неделю, одета в такое дорожное платье, каким не всякая купеческая дочка может похвастаться и ошейник теперь не колючая верёвка из конского волоса, заставлявшая тебя всё время под ней чесаться, а тонюсенький серебряный ободок, если не присматриваться, можно за украшение принять. Ладно, я на добрые дела человек не жадный, особенно для друзей и приятелей. Каждый стих мой душу зверя лечит. Есенин. Сергей. Многое чего помню.

— Мне не мешать. — командую, развёртывая Юлианину тетрадь и раскрывая её на первой страницы. — Буду задачи решать.

— А что у вас там, милорд? — вытягивает шейку девчонка, норовя посмотреть, чем я собираюсь увлечься.