— Ох, грешен я. — вздохнул управляющий монастырским подворьем, глядя на себя в мутноватое, зато большое, почти ростовое зеркало, в котором отражался очень тучный невысокий мужчина шестидесяти с гаком лет, круглолицый и выбритый наголо. Если волосы не сбривать, они у него будут торчать седыми клоками с проплешинами. — Ничего, отмолю.

Четыре комнаты Леопольда на третьем, последнем этаже гостиного дома напоминали жильё аристократа — дорогая позолоченная мебель, ковры на полу и гобелены со сценами охот или битв на стенах, серебряная и бронзовая посуда, начищенная служанками до блеска, разные, не очень необходимые, но дорогие и красивые вещицы, шторы из качественной парчи. Брат Леопольд любил комфорт и мог себе его позволить.

— Господин, к вам брат Арнольд просится. — доложила пожилая служанка, самая доверенная его рабыня.

Управляющий отвернулся от зеркала и подошёл к окну.

— Скажи ему, пусть войдёт.

Через стекло он посмотрел на суету, царившую на подворье. Здесь всегда было многолюдно. Поток желающих испить воды из благодатного источника не иссякал круглый год, невзирая ни на какие войны, мятежи и смуты.

Сам Создатель, много веков назад посетивший Паргею, приняв человеческий облик, во время путешествия по миру, ударом своего жезла отворил землю и выпустил из неё поток чистейшей, благотворной воды, дающей людям её испивших здоровье и долголетие.

Кто-то, не явно, но втихомолку, относится к источнику скептически, дескать, не знают ни одного случая исцеления больных, однако Леопольд на своём собственном опыте знал, что польза от чудодейственной водицы действительно есть.

— Отец, — пухлый монах, похожий на управляющего подворьем как две капли воды, только на четверть века моложе, ворвался в кабинет. — Макс, наш лейтенант, ещё вчера выехал встречать нового аббата. Сегодня уже приедут.

Сколько у него детей и уже внуков, Леопольд точно и сам не знал. Многие ведь его женщины были из богомолок, приезжавших приобщиться к источнику, и сколько из них уехали, получив благость не только от Создателя, но и от его грешного служителя, сказать невозможно. Арнольд же был его первенцем.

Не беда, что монахам нельзя жениться и передавать своё состояние по наследству. Никто ведь не запрещает опекать своих детей при жизни. Леопольд помог сыну не только с монашеством, но и назначением на должность собственного заместителя.

— Ты так и будешь каждый день переживать по этому поводу, Арни? — отец отвернулся от окна и с насмешкой посмотрел на сына. — Давно бы пора успокоиться. Бумаги у нас все в норме, цены мы снизили до уговоренных с казначеем, да и кого нам опасаться? Четырнадцатилетнего сопляка? — жаль, подумал Леопольд, что Арнольд взял с него только внешность, а не ум и характер. — К тому же, этот сосунок воспитывался совсем не во дворце.

— Но с ним наверняка будет кто-то из тех, кого приставил к нему епископ, а то и сама герцогиня.

— Что это меняет? Разберусь я во всём. Или ты сомневаешься в моих способностях? За известие спасибо, но поднимать панику не нужно. Тебе ведь есть чем заняться? С закупкой соломы для конюшен решил вопрос? Вот и иди. Вечером ещё поговорим. Да, найди Люсильду, пусть зайдёт.

— К тебе?

— Нет, к самому королю. Зачем глупости спрашивать?

Глядя в спину удаляющегося сына, Леопольд сокрушённо покачал головой. Вот в кого он такой глупый? Точно в умершую при родах мать. Та кухаркой работала и ничего, кроме своих кастрюль и баков не знала.

Конечно, управляющий и сам немного тревожился. Любые перемены сулят массу проблем. Дело не в герцогском выродке, а то, что с ним едет подьячий Виктор, тот самый шакал, который не одного церковного клирика вытащил на синодальный суд. Скотина умный, дотошный, хотя и притворяется запойным весельчаком.

Ничего, и не таких пережил. Главное, всё делать умно. Даже одарённых можно отравить ядом агалары, только вот зачем кого-то убивать? Ульрида, ведьма, которую разорвали конями по его доносу, выдала перед этим своему любовнику монаху Леопольду секрет замечательного отвара, не имеющего ни цвета, ни вкуса, ни запаха, и абсолютно безвредного для человеческого организма. Зато две-три недели нечаянного приёма этого снадобья, совсем в небольших дозах, и сознание любого, хоть мага, хоть простолюдина, доходит до безумия, без возможности восстановиться.

Предыдущий аббат тому подтверждение и сопляк или его помощник смогут это прочувствовать на себе, если что. Рассказать только никому не смогут. Кто станет обращать внимание на их бессвязный бред, совмещённый с безумными поступками и бешенством?

— Вызывали?