И я тоже знал, что мы сейчас услышим. Даже, если бы земградский богач надумал вернуться до того, как порожники получили своё пожертвование, никто бы ему не позволил этого сделать. Путь — это дорога в один конец.

— О чём вы, сын мой? — выдернул край рясы из рук труса храмовник. — Где вы слышали, чтобы ступивший на Путь сходил с него и возвращался к своей прежней жизни? Бежишь ты от старости, идёшь за могуществом, или просто стремишься жить по заветам Единого и придерживаться учения — преодолев барьер, обратно в свой пояс ты можешь вернуться только с высочайшего разрешения главы полиса, в котором ты начал свой Путь и после одобрения этого шага специальной комиссией здесь, на Пороге. Прошу занять места в повозке. На вас смотрят достопочтенные лорды Великого Арха. Не позорьтесь.

Разноцветная знать, и действительно, всей своей четвёркой повернулась в нашу сторону. На отбеленных лицах кривые ухмылки. Рожи — смесь злорадства со снисходительностью. Смотрят на нас, как на малых детей, или даже, как на забавных зверят.

Земградец хотел было, что-то сказать, но жена поспешно оттащила его от храмовника и, что-то нашёптывая, повела супруга к повозке. Баба, как и все мы, уже поняла, что ничего изменить здесь нельзя. Что там дальше не знаю, но сейчас мы невольники. Остаётся только ждать и молчать.

— И таких идиотов, как мы, раз в седмицу привозят на рынок, — пробормотал Сёпа, залезая в повозку. — Хорошо у ребят дело налажено.

— Тише ты, — цыкнул на Метлу Лим. — Услышат ещё.

— И что? — огрызнулся охотник. — Я же не призываю дать дёру? Не дурак. Понимаю, что не получится. Ведь не получится, брат?

Вопрос был адресован одному из пары солдат, сидевших в передней части повозки. Ещё двое потом сядут сзади последними, а кроме них тут есть дюжина конных. Наверное, кто-то пытается всё-таки убежать, раз такую охрану нам выделили.

— Проверять не советую, — нахмурился воин. — А на лоскуте уж тем более.

— Не буду, не ссы.

Сёпа уселся на протянувшуюся вдоль борта лавку и вальяжно раскинул руки.

— Оба-на! Петушок-гребешок надумал нам чего-то сказать, — мотнул головой он на приближающегося к повозкам верхом на тонконогом вороном коне архейца в красном.

Люди как раз закончили рассаживаться. В направленных на ряженого богача взглядах недовольство и страх. С вызовом и решимостью смотрят только Сёпа с бароном. Я же, наверное, здесь спокойнее всех. Моё дело — никуда не лезть, ни во что не встревать. Сделают батраком, значит буду послушно батрачить. Мне ведь главное — беса дождаться. То есть, не беса, а Ло. Храм, как выяснилось — сплошная обманка. Может, и Учение врёт? Вот вернётся мой могучий напарник, тогда и начнём дёргаться. Пока же я ниже травы тише воды.

— Наберитесь терпения, предзы, — обратился к нам красноволосый Мехмед. — Скоро вы будете дома. Не перживайте — на лоскуте вам всё объяснят. Пока же скажу, что вам очень повезло с полисом. Арх — то место, где возвыситься проще всего. Вы же за этим приплыли на Землю? Обещаю: шанс будет у каждого.

Оставив нас обдумывать услышанное, Мехмед вернулся к своим, и архейцы в сопровождении порожника в мундире и нескольких солдат поскакали вперёд. Повозки неторопливо покатились следом. Лим с Сепаном тут же принялись строить догадки по поводу того, что нас ждёт. К разговору постепенно присоединились и остальные предземцы из тех, кто был рядом, благо охранникам было плевать — те напоказ отвернулись, показывая, что к ним с вопросами приставать бесполезно. Я же выбросил из головы все невесёлые мысли — что будет — то будет — и с любопытством разглядывал всё, мимо чего нас везли.

Поначалу смотреть было не на что. Сплошные склады и амбары, откуда выносили всевозможные: мешки, бочки, ящики, свёртки, загружая всем этим повозки, тут же уезжавшие куда-то дальше по улице. Затем впереди показались ворота, возле которых, несмотря на их великанский размер, было тесно от обилия транспорта. Минут пять ушло на то, чтобы проехать сквозь них.

И вот перед нами всем ярмаркам ярмарка. Почти сразу за толстой стеной начинался гигантский базар, раскинувшийся насколько хватало глаз во все стороны. Бесконечные лавки, шатры и навесы, между которых снуёт народ с поклажей и без, катят повозки и едут небыстро, или, наоборот, торопливо всадники. Среди последних нет-нет можно заметить разноцветную архейскую знать — или кто там эти богатеи с отбеленными лицами у себя в полисе?

У этих, у всех поголовно, чудные причёски одежде под стать и под цвет, как и у архейцев, что за нас торговались недавно. Всё те же четыре: жёлтый, красный, зелёный и синий. Других цветов нет. Тут каждый при свите — охрана, носильщики, возницы с повозками, что сопровождают процессию. Другой народ перед ряжеными расступается. Не успевшие вовремя убраться с дороги почтительно кланяются. Но не продавцы, покупатели из тех, кто попроще одет.