У бросившегося ко мне Брови на хвосте сидит один из тех двух первых быков. Безымянный хромает. Или подвернул ногу, или бык-таки умудрился его достать. И он с такой ловкостью ещё прикрывать меня думал. Похоже, Матвей нас расставил так, чтобы местных безымянных сберечь, а не предзам помочь. Мы же их-слабаков превосходим на три головы.

— В сторону!

Ну, хоть хватило мозгов исполнить приказ. Бровь отпрыгивает, и вылетевший из моего кулака незримый клинок входит зверю точнёхонько в лоб. Смерть мгновенная. Рухнувший бизон пашет землю рогами. Ну вот… Пришлось дара чуть слить. Ну ничего — у меня ещё на десяток таких уколов хватит. Если быстро клинки призывать и так же быстро гасить, я свои секунды нормально растягиваю.

Наверное, надо про это поведать Матвею, а то не уверен, что тот правильно понял мои объяснения. У многих одарённых, как у того же Сепана, к примеру, способность можно призвать лишь единожды в день. Усилился — и пошли три секунды, пока не закончатся. И у Вепря с его яростью точно так было. Кстати, похожи их дары друг на друга. У сёпы «могучесть» мощнее, но по времени действует меньше.

А бизоны не только нас с Бровью решили погнать. По всей линии соприкосновения, сколько мне её видно, осознавшее, что от двуногих козявок исходит реальная опасность стадо пришло в движение. Рогатые волны с гулким топотом катят на удирающих людей. Сепан с Лимом, как и все, бегут прочь вместе со своими напарниками. И охотники быстрее зверей. Командиры прекрасно знали, что делали, выбирая тактику боя. Мы отступаем, но паники нет. Где там Бровь? Пора дёргать отсюда.

Йок! Как же больно! Я падаю! Внезапно прилетевший удар выбил искры из глаз. Голова, по которой меня приложили, чем-то тяжёлым и твёрдым, немедленно пошла кругом. Земля приближается. Врезаюсь лицом в траву. Если потеряю сознание — мне конец. Уже вижу копыта передних бизонов, под которыми я найду свою смерть.

Но, спасибо, крепь — мир не гаснет. Перекатываюсь рывком в сторону, уходя с пути мохнатой громадины. Вскакиваю, чтобы тут же снова упасть. Толчок в спину бросает меня под другого бизона.

Бровь! Эта тварь ещё здесь! Хромота — лишь притворство. Безымянный специально пихнул меня в спину. Он же, видимо, обухом топора, уже снова засунутого за пояс, и огрел меня по башке. Вот же кунье дерьмо! Втихаря решил прикончить меня чужими руками. Вернее, копытами и рогами. Ран, оставленных оружием, на трупе не будет, а свидетелей и тем более нет. В момент подлого удара, наши все уже бежали к стене. Что я этому выблюдку сделал?

Но раздумывать, как и любоваться сверкающими пятками Брови, несущегося ко рву, нет времени. Промелькнувшие только что мысли заняли долю мгновения. Первые бизоны уже пронеслись мимо. Я внутри стада. Вокруг скачут мохнатые великаны. Направленные на меня рога приближаются, а до свободного от бизонов пространства десяток шагов. Преодолеть их мешают косматые туши.

Взмах рукой — и незримый клинок заставляет трёх ближних бизонов рухнуть с подрезанными ногами, едва не накрыв меня тушами. Я вовремя успел откатиться. Резко вскакиваю. Больше жалеть дар смысла нет. Только он и поможет. Бросаю копьё. Йок с ним с жалованием, из которого вычтут его стоимость, если потом не найду оружие. Выпускаю из обоих кулаков невидимые клинки на всю длину, и, размахивая руками, как обезумевший косарь косами, мчусь вперёд.

Кровь летит во все стороны. Вокруг падают разрубленные туши. Я куницей скачу по мохнатым трупам.

Ох! Удар чуть пониже спины отправляет в полёт. Рог продрал ягодицу. Но ускорение на руку. Разваливаю надвое двух последних бизонов, загораживавших мне обзор, и стена, наконец, предстаёт перед взглядом. Прорвался!

Дальше, напрочь не замечая раны, мчусь вперёд со всех ног. Оторвался кажись. До рва уже всего-ничего. В воде множество знакомых голов, но еще больше наших уже лезет наверх по верёвочным лестницам, что сплошной бахромой скинуты вниз со стены.

Со всего разбега прыгаю вперёд головой в долгожданную воду. Три гребка — и совсем неширокий ров позади. Берега с этой стороны нет. Хватаюсь за верёвочные ступеньки. Надо мной по соседней лестнице торопливо поднимается Бровь.

Врёшь! Не уйдёшь, гад!

В несколько быстрых рывков белкой взлетаю на стену.

— Стоять!

Схваченный за руку Бровь пытается вывернуться из моей хватки. Мокрое запястье скользит.

— Ты чего⁈ Головой ударился⁈

— Я⁈ Ударился⁈ Ах ты, тварь!

Дар иссяк, но на поясе нож. Выхватываю его из ножен…

— Тише, Смертик.

Сильные руки выламывают мою кисть. Сёпа, Лим, Глист — все здесь. Возле Брови Медведушка примирительно растопырил свои здоровенные лапы. Меня держит Матвей.

— Ты, что творишь, малый? На товарища поднимать руку и дома — последнее дело. Мы же сейчас, хоть и стоим на стене, а, по сути, в походе. Объяснись. Ты висишь на волоске. Наказание будет суровым.

— Да он… Он меня…

От нахлынувшего возмущения слова встали в горле.

— Он ударил меня! Под копыта толкнул!

— Брехня! Его сшибли! Я пытался помочь! По башке приложило мальчишку. На глаза его гляньте. Он же ничего не соображает сейчас.