— Ничего не знаю, — стукнул Эф кулаком по столу. — Написано «Красотка», значит должны быть красотки.

— Там про одну красотку написано, — ещё сильнее загоготал Сёпа. — Как делить будем?

И, повернувшись к Глисту, охотник уже без улыбки спросил:

— Не, а правда? Где бабы-то?

Тут уже пришла очередь местных смеяться.

— Нас тут двадцать шесть рыл, — хитро осклабился Глист. — Думаешь, такая орава пустышек с утра до ночи торчит здесь, тебя дожидаясь? Бабы так-то при деле все. Каждая своим обычным трудом занимается. Как мы только ввалились, хозяин мальчишек послал. Нужно время, чтобы работниц собрать. Наберитесь терпения. Прибегут, приведут себя в порядок и явятся.

Слышавший объяснения Глиста Эф помрачнел.

— Дурацкий какой-то бордель, — недовольно пробурчал Рыжий. — В Земграде бабы сразу рядками сидят — подходи выбирай. Чую, в очереди придётся стоять. Чур, я первый!

И снова местные залились дружным смехом.

— Вот, предзы, — опрокинул в себя ещё одну кружку Медведушка. — Какой-такой Земград? Вы на внешке. Тут каждая вторая пустышка за десять грошей полверсты пробежит, чтобы дать безымянному. Погодь, погодь, Рыжий. Ещё отбиваться будешь.

И действительно, не прошло и часа, как в зал буквально влетела первая женщина, на ходу поправляющая расчёсанные кое-как волосы. Кареглазая, смуглая, как и все здесь. Невысокая, но с широкими бёдрами и внушительной грудью. Наряд простенький — коротенькое выцветшее платьице, подвязанное розовой, с застиранными пятнами лентой. На ногах тряпичные тапочки.

— Мальчики, тридцать грошей — и весь час я ваша, — торопливо, с одышкой, словно после долгого бега, протараторила женщина и нагло влезла на колени к сидевшему к ней ближе всех Молчуну.

— Больше пятнадцати никому не давай, — прошептал мне Глист. — Платить за всё тебе, Смертик. Эта первая просто. Наглеет.

— Может, ты проследишь? Или я мужикам просто денег раздам — и пускай дальше сами торгуются?

— Проще сделаем, — подмигнул мне Глист и поднялся с лавки. — Народ, Смертик платит за стол, на любовь же у каждого по пятнадцать чернушек. Надо больше, докладывайте свои, у кого они есть. За деньгами ко мне подходить.

И добавил мне:

— Выдай мне сразу монет, чтоб не дергать тебя потом больше.

Кивнув, я слазил рукой в карман и выудил оттуда горсть монет, в которой среди тёмной мелочи зеленело и несколько изумрудных марок. Сапфировую я предусмотрительно разменял ещё в лавке, заранее выяснив примерный размер предстоящих мне трат.

— Слезь, коза, — тем временем спихнул женщину с коленей Молчун. — От тебя потом прёт. Помойся сходи.

— А я чистенькая! — звонким голосом возвестила о своём появлении вторая пустышка, грациозно запорхнувшая в зал.

Эта женщина была на голову выше первой и гораздо стройнее. По подведённым углём глазам и чернённым бровям сразу видно, что эта барышня потратила куда больше времени на подготовку.

— Ай, ай, ай, Хира, — найдя взглядом пристыженную соперницу, покачала головой стройная. — Не помывшись к клиентам. Вот она глупая спешка. Быть первой — не самое главное. Правильно говорю, красавчик? — положила она руку на плечо Эфа, безошибочно определив самого жаждущего.

— Сколько просишь, киса? — притянул к себе девку Рыжий.

— Моя цена — всего тридцать грошей, сладенький, — лизнула женщина Эфа в ухо. — Не скупись. Выжму тебя досуха.

— Не позволяйте себя обдирать, храбрые воины! — раздалось от входа. — Двадцать грошей — и я утоплю вас в блаженстве.

— Восемнадцать! — отпихнула в сторону загородившую ей проход хрупкую девушку мощная баба с натянувшей явно маленькое для её крупной фигуры платье огромной грудью. — И у меня, в отличие от этой доски, есть за что подержаться.

В доказательство своих слов крупная тётка так лихо тряхнула своими пышными формами, что одна грудь вывалилась наружу сквозь разошедшийся верх платья-халата.

Эта наглая баба стала первой, кто смог заманить клиента. Вскочивший из-за стола при виде пышнотелой красавицы Лим, легко сбив цену до пятнадцати грошей, тут же был уведён наверх. Увидев, что зал наполняется всё новыми и новыми конкурентками худощавая «киса» тоже скинула пятак, и утащила за собой Эфа. Эти барышни оказались самыми удачливыми, так как дальше перевалившие своим числом за два десятка женщины соглашались уже и на меньшую цену.

Вскоре, за клиентов уже шла настоящая драка. Симпатичные и не очень девахи, нахваливая себя и ругая соседок, тянули безымянных в разные стороны. От звучавших из уст барышень обещаний у меня покраснели уши. Как же сильно им нужны деньги? Десять агатовых грошей — это всего-то серебряный в предземских монетах. Даже в моей бедной деревне ни одна девка не легла бы за столько с чужим мужиком. И тут ведь почти все замужние бабы.