— Смертика не берите с собой. Пусть здесь ждёт.

И не успел Матвей кивнуть, подтверждая, что приказ понят, как над островком загремел громкий хохот Верхана.

— Талант… Тоже мне, — давя смех, прохрипел синерогий. — Тебе прямо сейчас отдать марку? Какая радость победить в споре, когда победа добыта нечестно? Нужно было тебе эту марку в тот же день и отдать. Как с хрустальной вазой с ним носишься. Мало что сопли мальчишке не подтирают. Талант…

Над островком повисла тишина, нарушаемая лишь частым чавканьем ног моих кинувшихся бегом к убитой птице товарищей. Обвинения на грани оскорбления. Как ответит Мехмед?

— О чём говорит уважаемый Верхан? — ледяным голосом спросил непонятно кого из двоих спорщиков лорд с красной волосяной пирамидой на голове.

— О нечестной игре, — опередил синерогий Мехмеда. — Все три месяца, что длится наш спор, мой оппонент всячески ограждает малолетнего предза от присущих работе безымянных опасностей. Его отряду запрещено уходить от лоскута дальше, чем на день пути. Командир же вместо исполнения своих прямых обязанностей занимается охраной мальчишки. Да, да. А прежде к пацану был тайно приставлен вольный с защитным даром. И это к предзу с тремя сотнями долей по всем ветвям, что сам боевой одарённый. Не думал, что в славном Доме Эр-Драм кто-то может переступить через совесть и честь ради победы в пустяковом шуточном споре.

— И ты говоришь мне про честь? — фыркнул покрасневший, что не могли скрыть даже белила, Мехмед. — Ты, дважды подсылавший убийц к объекту этого пустякового спора?

— Клевета!

— Да ну? — хитро ухмыльнулся Мехмед. — Я могу доказать.

— Докажи!

— Не сейчас. Мой свидетель во внутреннем городе.

— А свидетелей твоей трусости много, и все они здесь, — обвёл Верхан жестом руки собравшихся на островке лордов. — Кто из вас больший трус — ты или этот мальчишка, что с радостью прячется к мамке под юбку?

Это было уже за гранью дозволенного.

— Я бросаю тебе вызов, Верхан Эль-Фатх! Сталь на сталь. Твоя кровь смоет нанесённое мне оскорбление.

— Принимаю! Ты умрёшь на арене, трус!

— Господа, слова сказаны и услышаны, — воздел руки вверх лорд в зелёном, и остальная знать одобрительно загудела, подтверждая своё согласие с произнесённым.

— Но прежде спор! — снова рявкнул Верхан. — Его срок не вышел. Если ты не трус, разреши мальчишке доказать, что он истинный талант. Безымянный — это не навсегда. Как ему потом жить с таким позором, когда имя вернётся?

Ну чего ты пристал… Разбирайтесь между собой, спорьте, ругайтесь, убивайте друг друга. Я-то тебе чего сделал, петух ты набеленный?

— Чего ты хочешь? Твою добычу уже тащат сюда.

Я метнул быстрый взгляд на болото. Привязав к лапам журавля верёвки, наши медленно волокли птичью тушу к островку.

— Плевать, — скривился Верхан. — Тоже мне подвиг. Пусть свершит нечто по-настоящему достойное. Да вот, хотя бы пусть нору закроет.

Что⁈ Какую к йоку нору⁈ Он совсем ошалел?

— Что⁈ — вторя моим мыслям, удивился Мехмед.

— Боишься потерять марку? — расхохотался Верхан. — Закроет нору — признаю его талантом. И, соответственно, досрочно проиграю наш спор. И здесь струсишь? Даже теперь, когда терять уже нечего? Когда впереди поединок?

— Ты принесёшь извинения.

— Что? — пришла очередь Верхана гневно вскидывать брови.

— Что слышал. Если мальчишка закроет нору, ты здесь и сейчас принесёшь мне свои извинения, Верхан из Дома Аль-Фатх.

Островок вспыхнул шумом. Лорды в синем негодующе загудели, их противники в красном, наоборот, разразились громкими возгласами одобрения, представители двух других Домов загалдели в радостном предвкушении. Сегодняшнее представление внезапно переплюнуло все ожидания публики и обещало стать ещё интереснее.

— И я поднимаю ставку до десяти кровавых марок! — зло добавил Мехмед, которому терять, и правда, уже было нечего.

Или… Внезапно я всё понял. Он же так заставляет Верхана согласиться. Наверняка, рогатый лорд куда более сильный боец, и Мехмеду нужны извинения, чтобы, не потеряв лицо, избежать поединка. Теперь ясно, почему Верхан так настойчиво нарывался на вызов. Он хотел, чтобы его ему бросили.

— Принимаю!

Повёлся… Вот йок! Не хочу я лезть в нору! Отказаться? Я могу отказаться?

Нет. Не могу. Опозоренный Мехмед меня тогда сам прикончит. Возможно, даже прямо сейчас.

— Тогда дело за малым. Испытуемый должен отказаться от попытки в пользу безымянного.

— Это законом позволено, — кивнул лорд в зелёном, уже вызвавшийся чуть ранее блюсти церемониал. — Отказаться в чью-то пользу возможно. В чью именно не уточняется.

Глупый Хо! Он, когда законы придумывал, не мог что ли учесть этой мелочи?

— Мой сын, — выделил голосом эти два слова Верхан, — с удовольствием уступит свою очередь юному таланту. Так ведь, сын?