Не привык долго трепаться по мобиле, потому что, по большому счету, и не с кем. По работе все созвоны в мессенджерах за компом, с друзьями тоже, а родители у меня не болтливые. Так что здесь с девчонками я уже свою норму минут на год проговорил за неделю.

— Ты занят с утра?

Я быстро прикинул в голове возможный фронт работ. Про «Портрет Маркова» можно уже не беспокоиться, мы с Юри почти его добили. Во втором томе «Девочек Парфе» тоже пара страничек осталась, так что это ерунда. На уроки время тратить тоже было бы глупо — вдруг уже через неделю вернусь обратно в МСК?

(так ведь ты уже и не хочешь)

А вот прибраться в доме надо. Как-никак, сюда теперь тянки захаживают, и как-то неловко приводить их в бомжатник, где разве что тараканы в клубах пыли не катаются. Но пока что выслушаю Нацуки и ее охренительные планы на меня.

— Не занят пока, но в любой момент это может измениться, — сказал я.

— Скажите, пожалуйста, — фыркнула она, — слушай, крч. Завтра мне надо пробежаться по району и заглянуть в пару мест. И одна я это делать совсем не хочу. Так что давай собирайся.

Я задумался.

— Даже не знаю, вообще-то завтра последний выходной перед понедельником и я собирался спать до победного…

— Вот уж не думала, что ты ленивая жопа, Гару! — сердито воскликнула Нацуки, — тебе что, совсем не хочется прогуляться с красивой девушкой?

— Да хочется, конечно, — согласился я, — только нам придется сначала отыскать красивую девушку и уломать ее с нами пойти.

В ухо снова ударила бензопила. И имя ей было совсем не «Дружба». Скорее «Кровавое Возмездие».

— Жаль, что в воскресенье все нотариальные конторы закрыты, — проворчала Нацуки, когда перестала насиловать мой слух, — у тебя не получится составить завещание.

— Брось, — сказал я со всей возможной беспечностью, — мы же любим друг друга.

— Любим до смерти, — согласилась коротышка и на этой жизнеутверждающей ноте бросила трубку.

Как только беседа, которая потенциально вела меня к гибели, завершилась, внезапно пришло осознание. Его мало-помалу вбивало в меня тиканье часов и равномерное «кап-кап-кап» воды в раковине. Я остался совсем один. «Привет» в зеркале да криповое сообщение в телефоне — вот и все спутники.

Звучит крипово, врать не буду. И Моника куда-то подевалась. Может, стоило все-таки с ней пойти? Не скажу, что хотел бы снова побывать в той комнате, из которой она на игрока смотрит в третьем акте, но по крайней мере, проследил бы за ней. Для столь «важного» персонажа она чертовски безголовая.

(она этот мир знает как свои двадцать пальцев на руках и ногах. так что поверь, и без тебя обойдется)

Ни капли не сомневаюсь, что это так. И все-таки…

Я схватил мобилу и открыл «набранные номера». Давай, Монкер, ну ты че, нормально же общались. Отзовись…

И на четвертом долгом гудке она отзывается. Голос растерянный и сонный, как будто я выдернул ее из постели. Что, скорее всего, правда.

— С-слушаю, — сказала она неуверенно, — Гарик, что-то случилось?

— В некотором роде да, — ответил я. Моя культура телефонного разговора тянет на твердую «двойку», но на данный момент я на нее плевать хотел. Перехожу сразу к сути, — помнится, ты обещала вернуться после того, как отыщешь код восстановления.

— Обещала, — согласилась Моника, — но он оказался длинным, и я устала, пока пыталась запомнить все в точности. Прилегла на минутку, чтоб дыхание перевести, и отключилась.

— А телефон как же? — поинтересовался я.

— Зарядку воткнуть забыла, так что он сел. Точно ничего не случилось?

За исключением того, что завтра меня вполне могут растоптать и уничтожить — совершенно ничего. Все по-старому. Но даже не знаю, стоит ли это при Монике упоминать. Что-то много секретов от нее у меня появилось в последнее время. Сначала и словом про свиданку с Юри не обмолвился, а теперь то же самое с Нацуки. С другой стороны, поход по продуктовым магазинам свиданием могут назвать только самые отпетые и безнадежные хикканы.

И при этом не покидает чувство, что она все равно взбесится даже из-за такой мелочи. В ресторане, помнится, она начала разговор с того, что нам не стоит друг другу врать. Я пусть и не вру, но вот недоговариваю филигранно.

— Гарик, ты долго молчишь, — голос Моники наполнился тревогой.

Мысли, как шарики для пинг-понга, колотятся у меня в голове. Одна из них, самая яркая, прямо-таки упрашивает рассказать все до последней детали, как я провел сегодняшний день и что буду делать завтра. Ну что Моника может сделать теперь, когда сверхъестественных способностей у нее нет? Разве что кулаком в нос съездить или волосы повыдергать. И хотя в случае с Юри это вполне себе угроза, я бы все равно не слишком боялся.