Качиоры на этот раз не было у машины. Видимо устал плясать с бубном вокруг УАЗика. Поэтому я сам подошел к УАЗику и заменил свечи зажигания на новые.

Сев за руль, я повернул ключ зажигания и спустя секунду двигатель завелся. На звук двигателя из хижины выбежал вождь.

Заметив меня сидящего за рулем он вскинул руками:

— Ай, белый дьявол, твоя чинить. Моя радоваться! — Он подбежал к машине и прижал ладонь к стеклу. Когда он убрал ее я посмотрел ему в смеющиеся глаза.

Несколько раз моргнув вождь опустил руки и спросил:

— Моя сделать, твоя говорить с богами.

С этими словами он махнул мне, чтобы я следовал за ним в хижину. Выключив двигатель я вышел из машины и пошел вслед за ним.

Как только я вошел внутрь, я почувствовал, будто время остановилось в этом месте. Вокруг крутился весь мир, напоенный запахом трав и благовоний.

Солнечный свет проникал сквозь ткань, создавая игру теней, которые танцевали на стенах, как живые существа.

Кроватями служил циновки сплетенные из тростника и трав. У стен стояли деревянные статуэтки и декоративные маски. Вокруг висели травы и коренья.

Особенно выделялся каменный алтарь посреди хижины. На нем горел костер, а дым от трав и благовоний медленно поднимался вверх, словно молитвы, отправляемые богам.

Рядом стояла старинная шаманская трость, украшенная перьями разноцветных птиц.

Подойдя к костру Качиора что-то там возился, затем зачерпнул како-то варево из миски над огнем и повернулся.

— Твоя пить, — сказал он и поднес мне деревянную кружку с мутной жидкостью. С виду напиток был похож на кокосовое молоко.

Он был крепким и горьким. Сразу же ощутил как язык онемел и во рту стало вязко, будто незрелую хурму целиком сунули в рот. Даже не отдавая себе отчет в том что я делаю, я поднял свою кружку и выпил ее до дна.

Из глаз хлынули слезы, настолько крепким был напиток. Пока я приходил в себя вождь стоял и смотрел на огонь. Наконец, он перевел на себя внимание.

— Твоя спать, говорить с богами, — сказал он мягко направляя меня к циновке и укладывая на нее.

Сказать что мое состояние было отвратительным значило не сказать ничего. Я испытывал тошноту, но не мог даже пошевелиться. Единственное что мне оставалось, это лежать с закрытыми глазами.

«Путешествие начинается» — подумал я, когда темнота окутала меня и окружающее стало сливаться в разноцветный и смазанный фон.

Тьма поглотила меня, и окружающее начало таять в разноцветном мраке. Сначала я лишился ощущения своего тела, покоящегося на циновке. Затем исчезло зрение, и последним ушел слух.

Лишь шипение и тихий гул оставались в моем восприятии, медленно нарастая.

Ледяная вода потекла по моей коже. Дождь. Слабый и холодный.

«Разве меня вытащили из хижины?»

Открыв глаза, я увидел, как красные капли падают передо мной.

«Красный?» — мой разум едва приходил в себя. — «Красный дождь?»

Окинув взглядом окружающее, я понял, что нахожусь в разрушенном храме. Мощеный пол покрыт щебнем, сквозь дыры в потолке падает пурпурный дождь.

Расщелины на полу и мраморные колонны с трещинами. Подойдя к краю, я глядел на этот странный мир за стенами.

Красные дождевые тучи залили мертвую землю под бледным светом заходящего солнца.

Внешний мир предстал передо мной как место ужаса и печали: широкие пространства заросших руин, полузатопленных в болотах и зловонных топях. Разрушенные башни и обсидиановые колонны высились из ядовитых болот, запах которых мешал дышать.

Заросли лиан покрывали древние площади, исчезнувшие под воздействием времени. Куда бы я ни посмотрел, мой взгляд встречал осколки памятников и старые храмы, архитектурные формы которых мне оставались непонятными.

Некоторые пирамиды были гладкими, а другие ступенчатыми. Золотые дома покоились в грязи рядом с потрескавшимися каменными мостами и изуродованными мраморными статуями.

В этих джунглях должен был звучать концерт птичьих трели, но вместо этого слышался лишь стук дождя. Растения были печально бесцветными — листья коричневые или фиолетовые.

И солнце... Его сияние было тёмным, но оно создавало столб красного света, насыщая им дождевые капли. Последние лучи умирающего заката освещали пейзаж перед предстоящей тьмой.

Взглянув вниз, увидел площадь, уцелевшую во время ливня. На ней ожидали дюжина скелетов, шагающих костяными ногами в тени. Их пустые глаза сверкали ярким светом.

Пройдя в священный храм, заметил, что бог восседает на троне из драгоценных камней.

Кетцалькоатль, пернатый Змей.

Его глаза лучили мудрость веков, проникая в самую глубину моей души.