Прожив здесь некоторое время, я уже был в курсе обычных событий вокруг членов преступного мира.

— О, Виктор. Тебе не о чем беспокоиться. Этот лимузин полностью пуленепробиваем. По крайней мере, нас не застрелят во время поездки на машине.

Саламанка совершенно беспечно говорил об ужасном вопросе, как будто это было обычным делом.

Я лишь пожал плечами.

— Неужели у вас есть враги, дон Хуарес?

Саламанка махнул рукой:

— Не стоит беспокоиться. Возможно это та новенькая, что повсюду таскается с Маркосом.

Услышав знакомое имя внутри у меня похолодело:

— Маркосом? — переспросил я.

Дон Хуарес усмехнулся:

— Да, это цепной пёс из федералис на подхвате у барона Кристобаля. Он говорил, что она странная. Возможно, тайный агент из «УБЗ»

— УБЗ?

— Управление по борьбе с зельями, — уточнил дон Хуарес. — Работают напрямую на правительство США.

Я понимающе кивнул, вспомнив лицо той девушки. Кажется ее звали Лаура.

— Во всяком случае, не стоит волноваться. Мои люди разберутся с ней. Верно, я говорю? — спросил Саламанка у водителя.

Водитель, который судя по всему одновременно был его правой рукой отозвался из-за руля.

— Дон, но разве у нас не будут проблемы, если мы убьем кого-то из «УБЗ»?

Саламанка засмеялся:

— А когда это было проблемой для нас? У меня есть покровители и посильнее.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали, пока не доехали до центра города, где я вышел из машины.

— Всего хорошего, Виктор. Буду ждать на вечеринке.

— Спасибо, дон Хуарес. Непременно приду.

Закрыв дверцу, я остался стоять на площади.

— Ну, поехали, — через приоткрытое окошко мелькнула богато украшенная рука Саламанки.

Лимузин уехали в сопровождении конвоя, а я гадал, что же они на самом деле задумали. Кажется, я вляпался как никогда.

*****

Сейчас, когда они остались наедине в салоне автомобиля, Саламанка устроился более удобно, скрестив ноги, и принял серьезное выражение лица.

Его глаза засветились опасностью, когда он начал разговор, подчеркивая каждое слово холодным тоном.

— Ты проверил его тело в госпитале? — спросил он своего помощника, смотря ему в глаза.

— Да, дон Саламанка. Вчера я связывался с медсестрами и врачом. Никаких ран или укусов, которые могли привести к заражению оборотничеством. Единственное, что мы можем сделать, это подождать полнолуния. Может быть, будут какие-то изменения или даже трансформация, — ответил помощник, стараясь передать всю серьезность ситуации в своем голосе.

— Ты пробовал перегрузить его чувства? Вспышки света? Громкие звуки? Сильный запах. А что насчет серебряной воды? — продолжал спрашивать Саламанка.

— Он прошел через все тесты, и его реакция не отличалась от реакции обычного человека, — ответил водитель, поворачивая к особняку своего дона.

— Хммм... Неужели у него не получилось... — задумчиво проговорил Саламанка. — Не думал, что племянник Леонарда окажется таким проворным. Ведь амулет, наверняка был у него.

— Дон... Что мы будем делать, если... Ну, вы понимаете, если его сила подтвердится?

— Но ты знаешь, что нужно делать, не так ли? — добавил Саламанка, глядя на своего водителя, который лишь кивнул в ответ.

Улыбка на лице водителя говорила сама за себя.

[Штаб-квартира картеля «Кали»]

Впервые я увидел такое выражение на лице Рамиреса, когда он сосредотачивался, пытаясь выбрать подходящие слова.

— Знаешь, дон Виктор, я был солдатом и сталкивался с неприятными ситуациями. Видел всякое, довольно серьезное. Я наблюдал, как взрослые мужчины ломаются и плачут, как дети. Иногда они становятся угрозой для своих семей.

На лице Рамиреса появилась горькая улыбка, когда он рассказывал о том, как травма может повлиять на человека:

— Я сам был в том числе. Долгие годы я ощущал, что живу не своей жизнью, с трудом перенося тяжесть бытия. Даже думал об окончании своих дней, понимаете?

Он тяжело вздохнул, не желая углубляться в подробности своего прошлого.

— Жизнь — непростая штука. Она никогда не будет легкой. Именно поэтому я уважаю тебя и иду за тобой. Ведь несмотря на все трудности, ты всегда встаешь на ноги.

В голосе Рамиреса были слышны оттенки гордости и трепета, прозвучавшие в его ровном тоне. Его уважение и преданность не требовали дополнительных слов.