Уже вечером я поинтересовался у Коржова, что это был за тип, но к моему удивлению, он понятия не имел, кто это такой и на чем был основан конфликт. Значит, история брала начало раньше, еще до службы в армии.

А спустя еще несколько дней с меня сняли швы — благо их было всего пять, а затем и повязку. Я быстро приходил в норму, и когда меня вызвал ротный, можно было сказать, что я практически здоров. Ну, организму-то еще восстанавливаться пару недель.

— Ну что, Жаров! Все? — спросил капитан Глебов.

— Разрешите уточнить?

— Ай, не лохмать мне бабушку! Готов домой отправляться? — усмехнулся офицер, протягивая мне пачку документов. Среди них я узнал военный билет, какую-то карточку, исписанную со всех сторон и предписание. Такие я уже видел на военной кафедре. Форма-то одна и та же, с незначительными изменениями.

— Что, уже? — без особого энтузиазма спросил я, осознавая, что и прошлой жизни и в этой, родителей у меня не было. Привыкать особо и не придется, тем более, что я их не знал и даже никогда не видел. Даже будь они живыми, вряд ли смогли бы стать мне родными. Наверное, это даже хорошо — так проще. Перед родными людьми скрывать свою настоящую личность будет особенно сложно.

— Ты, я смотрю, не особенно-то и рад? Неужели хочешь остаться еще на два года? — поинтересовался офицер, присаживаясь в кресло.

— Так не возьмут же.

— Ну почему же, на сверхсрочную возьмут. Нам толковые люди нужны, а ты вон как под самый дембель отличился. Возьмем, только не сразу — сначала здоровье в порядок приведи, физическую форму тоже. Не хочешь? Ну, ладно. Понимаю, можешь не рассказывать про причины… Так! Почти все документы на увольнение уже готовы, осталось только проставить печать в строевом отделе. Ну и все, считай, долг Родине отдал. Сегодня тебя снимут с котлового довольствия.

— Понял. Разрешите идти?

— Да чего ты так официально-то? Ладно, Жаров! Если вдруг решишь продолжить службу, знаешь куда обращаться. Телефон, адрес, индекс…

Я только кивнул. Нет уж, военным в советской армии я быть не хотел — не мое. В те годы война в Афганистане шла, а туда мне совсем не хотелось. Ну, хоть повезло, что при перерождении я попал в тело дембеля, а не призывника. Подумать только, сейчас бы ждал два года срочной службы со всеми тягостями и лишениями…

По прибытии в строевой, я столкнулся с начальником отдела, лейтенантом Копыловым.

— Так, младший сержант Жаров… Ага! Это ты, что ли, увольняешься раньше срока? — спросил тот, смерив меня важным взглядом. Лейтенант хоть и молодой, но видно, что напыщенный. Скорее всего, погоны получил недавно, вот звезды и давят. Отсюда и поведение.

Помню, на кафедре мне один преподаватель из бывших военных говорил, что если человек по жизни нормальный, то при получении власти остается таким же, каким и был. А вот, если человек изначально дерьмо, то ему власть кружит голову только так — друзей в упор не видит, мнит себя высоким начальником.

— Так точно.

— А причина?

— Товарищ лейтенант… Так это, самое… Заключение военно-врачебной комиссии!

— Да? — тот на секунду завис, глядя на меня внимательным взглядом. — А, точно! Ну, тогда давай предписание и свободен. Чего зря время терять?

Печать и подпись поставили без проблем. Затем я вернулся в нашу казарму, быстренько собрал свои вещи, попрощался со старшиной и командиром. На контрольно-пропускном пункте меня выпустили без проблем. Сослуживцы проводили до самых ворот, хотя не сказал бы, что для меня это было важно. Все-таки, это не мои друзья. Только знакомые.

Что ни говори, а все-таки тяжело примерять на себя жизнь чужого человека, кто бы там что ни говорил. Это нужно принять, постоянно держать на контроле. Иногда, от осознания этого факта, голова кругом шла.

Когда я вышел за ворота, впереди была только неопределенность.

С собой у меня были только документы, вещевой мешок и немного денег. Военную форму и сапоги оставили. Дембельскую форму оставил в части, отдав ее Павлову. Не хотелось мне в таком виде щеголять. Тем более, как оказалось, реципиент превратил форму черт знает во что. Не солдат, а клоун расписной.

Кстати, при виде советских денег, которые в моем времени давно уже вышли из употребления, я невольно улыбнулся — какие-то они смешные. В мое время увидеть их можно было разве что в интернете или музее. Маленькие такие, мятые. Всего около ста рублей.

Судя по имеющимся документам, жил я в поселке, рядом с небольшим городком, который примостился на берегу небольшой реки и рос из-за присутствия огромного металлургического завода областного масштаба. Это я узнал, пока бродил по библиотеке, что была на территории нашей части.