— Спокойнее, Ген, спокойнее, — остановил его взмахом руки Данила. — Прибереги запал для макаронников. Сколько там у нас еще осталось? — Он приложил ладонь ко лбу козырьком и вгляделся в табло. — Черт, всего пять минут! Вот, засада! Теперь понятно, почему старшой «Милана» так расстроился. Не дотерпели, клоуны.

После забитого гола «Динамо» атаковало уже безостановочно все оставшиеся до финального свистка минуты. Опасные прострелы и навесы шли один за одним, но итальянцы, что прижались всей командой к своим воротам и даже не помышляли о контратаке, стояли стеной. Насмерть.

«Ди-на-мо!!!» — неслось над стадионом. Почти все зрители давно уже стояли на ногах, прыгали, вопили, кричали, не желая успокаиваться. Их любимцы отчаянно штурмовали ворота Кудичини, лезли вперед, словно не замечая грубых подкатов, зацепов и подножек. Еще немного, еще чуть-чуть! Сейчас додавим, дожмем!

Мельник на излете встречи опять повздорил со Шнеллингером. После очередного грубого удара по ногам, форвард громко и внятно объяснил буквально на весь стадион, как недавно имел сексуальную связь с его «муттер». И что планирует навестить ее еще не один раз, если сыночек не угомонится и не начнет играть по правилам.

Рыжий немец хоть и не понял эту гневную тираду, но на всякий случай решил показать, кто в доме хозяин, начал толкаться, насел было на Данилу, но тот смело принял вызов, навис над соперником, в свою очередь скорчил зверскую рожу и попер грудью, едва не опрокинул оборзевшего защитника на газон. И Шнеллингер отступил. Побухтел по-своему, грозно повращал глазами, но отошел. Даже попытался, гаденыш, наябедничать арбитру, но «бармалей» в это время лениво смотрел пустыми рыбьими глазами на свой секундомер и даже голову не повернул.

Давить!

Хозяева успели провести еще две атаки. Вышедший на замену свеженький Козлов накрутил на фланге сразу двух защитников, разбросал их финтами, прошел до лицевой, не позволив мячу уйти, отправил его в штрафную коварным крученым ударом, а уж там разошедшийся ни на шутку Мельник распихал всех и вся, взмыл высоко, завис в верхней точке, и…в который уже раз в этом матче проверил на прочность стойку ворот!

В итоге, так вничью и отбегали.

На бровке к Даниле опять, как и до матча, первым подскочил давешний репортер. Придерживая сползающие очки, торопливо зачастил, затараторил, вываливая на усталого игрока целый ворох самых разнообразных вопросов. А следом подтянулась, зажала динамовца в кольцо остальная ватага пишущей и снимающей братии. С высоты своего роста Мельник заметил, что такая же судьба постигла и другого героя встречи — аргентинского форварда «Милана» Комбена.

Данила честно остановился и попробовал понять, что ему говорят, но в бушующем вулкане стадионе это оказалось сделать невозможно. Да и корреспонденты верещали, словно стая потревоженных ворон. В итоге, парень с притворным сожалением улыбнулся им, пожал плечами, показал на трибуны и свои уши — дескать, ничего не слышу — и отправился в раздевалку, пробившись с трудом через плотные ряды назойливых журналюг.

А в тоннеле к нему подскочил возбужденный Ильин. Схватил за рукав, заставил нагнуться, и яростно зашептал:

— Малой, где ты ходишь? Тебя там порученец Щелокова дожидается! Велено немедленно прибыть в правительственную ложу.

— В таком виде? — искренне изумился Мельник. Демонстративно оглядел изгвазданную в грязи футболку и столь же непрезентабельные спортивные трусы, ноги, обильно покрытые ссадинами и наливающимися синяками, порванные гетры — сука немецкая, когда только успел⁈

— Ты дурак что ли? — зашипел Сергей Сергеевич. — Какая, к херам, разница, как ты выглядишь? Сказано: «немедленно», значит — «немедленно»! Или что, прикажешь начальству передать, чтобы подождали, пока ты душ примешь и марафет наведешь? Шевели поршнями!

— И что, потом к самому товарищу Брежневу отвели⁈ — Танюха испуганно ойкнула.

— Ну, врать не буду, Леонида Ильича я не видел, — усмехнулся Данила. — Слушай, жрать хочу зверски, у нас дома есть что-нибудь? Знаю, что вредно, но безумно хочется чего-нибудь сладкого.

— Это ты сейчас про что? — с подозрением осведомилась девушка и немного отодвинулась от него. Так, не слишком далеко, но все же.

— Что? А, не, не в этом смысле, — засмеялся Мельник, сообразив, что подруга решила, будто он собирается начать к ней приставать. — Точнее, тебя я тоже съем, но позже!

— Дурак! — густо покраснела Фоминцева. — Кто о чем, а вшивый все про баню.

— Сладкое! — напомнил ей Данила. — Не отвлекайся.

— А нету, — растерянно развела руками подруга. — Пусто. — И тут же не удержалась, съехидничала. — Тебя что, на банкете после игры не покормили?

— Беда, — задумался на секунду футболист, пропустив подначку мимо ушей. — О, идея! Ты безе или меренги любишь?

— Издеваешься? — нехорошо прищурилась Татьяна. — Знаешь, что со мной тренер сделает, если застукает с пирожными?

— Да? А в «Шоколаднице», помнится, в полный рост трескала. Да еще добавку заказывала.