— Ой, да вы все одинаковые! — фыркнула насмешливо Таня. — Только у нас это выпячивать не принято, а за границей ваш брат-футболист еще и гордится тем, сколько выпил. Видала я на сборах и соревнованиях, как вы себя ведете. Что, скажешь — вру?

— Всякое бывает, — пожал плечами Мельник. — И жук свистит, и бык летает. О, кстати, ты с вон тем пакетом поаккуратнее — там пластинки.

— Что-то интересное купил? — у девушки загорелись глаза.

— Есть кое-что, — согласно кивнул Данила. — «Rubber Soul» Битлов и Led Zeppelin. И еще The Stooges — разухабистые хлопчики. Ну и мимо The Doors пройти не мог, свежак. Правда, пришлось у ребят занимать, а то мои командировочный фюить! Приказали долго жить, в общем.

— Надо же, — с уважением взглянула на него Фоминцева. — Ты прям знаток.

— Кстати, — вспомнил Мельник. — Представляешь, мне Бест под большим секретом проболтался, что Битлз вот-вот распадется!

— Врешь!

— Зуб даю! Он с ними на короткой ноге и кухню их внутреннюю знает, как свои пять пальцев. Говорил, что Леннон с Маккартни разругались вдрызг, хотели уже в этом году разойтись, но решили потерпеть до выхода нового альбома. Только ты никому, поняла!

— Ничего себе!

— Вот-вот. — В это время заливисто пропел звонок входной двери. — Ох, кого там еще черт принес⁈

Черт принес майора Шорикова. Кагэбешник довольно бесцеремонно вошел в квартиру, зыркнул недовольно на замершую посреди комнаты Танюху, и, не спрашивая разрешения, закрыл дверь.

— Пошли, что ли, на кухню, — буркнул он мрачно. — Не при пигалице же твоей серьезные разговоры вести?

— Так пригласили бы к себе, там и пообщались бы, — дерзко заметил Данила. — Спокойно и без лишних ушей.

— Я сам решу, где и с кем мне разговаривать, — веско сказал чекист. — Заруби себе это на носу.

— Добро, — кивнул юноша. — Только, уж не обессудьте, я попутно с беседой, себе пожрать что-нибудь наложу, а то после дороги голодный, как собака.

— Хозяин-барин, — равнодушно ответил Шориков. — Чаем угостишь?

Мельник молча прошел на кухню, налил и поставил на плиту чайник. Зажег газ и загремел тарелками и кастрюлями.

— О, капустка тушеная! — довольно потер он руки. — Сейчас мы ее с салатиком! Точно не хотите?

— Сам свою травку жри, — поморщился майор. — Я, знаешь ли, мясо больше уважаю. На худой конец, сосиски с котлетами.

— Как знаете, два раза предлагать не буду. — Данила сходил в ванную, сполоснул руки, и уселся за стол, вооружившись вилкой.

— В общем так, друг ситный, — комитетчик лениво отщипнул кусочек от лежащего на тарелке куска хлеба и закинул себе в рот. — В Белфасте ты нам помог. Поэтому, будем считать, что часть своих долгов закрыл.

— Часть? — саркастически поднял бровь Мельник. — Это что же, мне еще предстоит на вас вкалывать?

— Ну а как ты думал? — развеселился Шориков. — Нашему ведомству отказывать не принято.

— А что, если я товарищу Щелокову поплачусь, что некие нехорошие люди пытаются меня подставить под грандиозный международный скандал? — сказал задумчиво юноша. — Вот что было бы, если меня в том дворе полиция задержала? Да еще с вашими посылками. Скандал на весь мир и хана моей карьере?

Чекист посмотрел на футболиста с жалостью. Словно на душевнобольного.

— Береженого бог бережет, — сказал он задумчиво. Поднялся со своего места, дошел до комнаты, открыл дверь и вежливо сказал:

— Если не ошибаюсь, Татьяна, верно?

— Да…а мы знакомы?

— Это неважно. Танечка, а вы не могли бы сходить за хлебом? Страсть как хочется свежей горбушечки. Лучше где-нибудь на полчасика. Сходите, а?

— Хорошо, — донесся до Мельника напряженный голос девушки. — Могу в дальнюю булочную наведаться.

— О, вот и славно!

Майор дождался, пока захлопнется входная дверь и, как ни в чем не бывало, вернулся за стол.

— На чем мы остановились? А, да! Мельник, ты что, в самом деле решил, что у тебя с собой было нечто важное? Вот ты дурень! Да ты всего лишь выполнял роль подсадной утки и ничего больше. Настоящая, всамделишная операция…впрочем, это не твоего ума дело. Скажу лишь, что у нас все было под контролем. И, даже, если бы твоей персоной и правда заинтересовались британские спецслужбы, то в твоих карманах они не нашли ничего предосудительного. В худшем случае доставили бы в ближайший полицейский участок, там помурыжили бы немного, а потом отпустили. Тем более, что у нас и дипломаты для такого случае были на низком старте.