И вот теперь, когда Шнеллингер привычно приклеился к Даниле, тот незаметно, но точно врезал защитнику по локтю в определенное место и мигом «отсушил» его. Потому что не фиг хватать своими грабками! И пока рыжий хватал ртом воздух, на всех рванул вперед.

— Я-яяя! — заорал Мельник, увидев, что Семин продвигается в центре, и смотрит в его сторону. — Да-ай!

Юрка не подвел. Диагональ в его исполнении получилось изумительно точной и пришлась аккурат в разрез между двумя центральными защитниками «Милана». А Данила, поймав периферийным зрением, что его вот-вот накроют, неожиданно для всех ударил по-дворовому, пыром. И мяч пронесся стрелой мимо ошалевшего от неожиданности Кудичини. Вроде бы совсем рядом, так, что, казалось, протяни руку и отбей. Но…

Шурх-х! — всколыхнулась сетка. 2−1!

Стадион озадаченно притих. Такого в нарисованном в воображении «тиффози» сценарии предусмотрено не было. Даже мелким шрифтом. И под звездочкой тоже.

— Так их, Малой! — товарищи хорошенько врезали Мельнику несколько раз по спине в качестве поощрения. Ну и от избытка чувств тоже. — Молодец!

— О-у! Полегче! — поморщился Данила. — Теперь синяки останутся.

— Ничего, под царапинами от твоей прыгуньи не видно, — съехидничал Маслов. — Слышь, Малой, ты б ее заставил, что ли, ногти состричь? А то смотреть на твою спину страшно.

Мельник смерил шутника нехорошим взглядом. «Павлины, говоришь?» Ладно, хрен с тобой, Золотая рыбка, похоже, что твой марафон пройдет не только в присутствии кучи зрителей, но и под прицелом фотоаппаратов и кинокамер. Дай только срок!

— Уже легче, — радостно улыбнулся Семин, подбежав к товарищу. — А то я уж думал, что все закончится форменным разгромом.

— Еще чего! — искренне возмутился Данила. — Сейчас передохнем, малость, а после перерыва дожмем их, как в Москве. Помнишь, что Иваныч говорил, они под нагрузками и долго не пробегают. А игра, она же не сорок пять минут идет, а чуток подольше!

1969 год. Сентябрь. Милан

До перерыва они не дотерпели совсем чуть-чуть. Когда австрийский арбитр уже стал поглядывать на свой секундомер, Нестор Комбен, что до этого момента находился в тени ударной пары «россо-нери» Ривера — Пратти, вдруг взял, да и отважился на дальний удар метров с тридцати. И вышел он у него просто на загляденье — превосходный и по силе, и по точности. И угодил под перекладину ворот Банникова, едва не смахнув паутину в «девятке». 3−1!

«Тиффози» рыдали от восторга на трибунах и уже вовсю начали праздновать победу. Судя по тому, что видел Мельник, алкоголя у болельщиков при себе оказалось с лихвой. В руках зрителей то и дело мелькали бутылки, стаканы, фляжки и прочие емкости. Карабинеры, что должны были по идее следить за порядком на стадионе, похоже также заразились вирусом всеобщей эйфории и смотрели на явное нарушение правил поведения сквозь пальцы.

Маршалл наконец-то свистнул и команды направились в раздевалки. И если итальянцы прыгали от восторга, приплясывали и расточали всем вокруг улыбки и посылали толпе воздушные поцелуи, то динамовцы шли к тоннелю, угрюмо опустив головы.

В раздевалке москвичи попадали в кресла, расставленные по периметру комнаты и молча ждали, что им скажет старший тренер.

— Толь, помни маленько, что-то ноги забиты, бежать нечем, — пожаловался Еврюжихин массажисту команды Морозову.

— Конечно, ложись на стол, — отозвался тот. — Сейчас все поправим. Крепатура — это фигня, это не страшно.

— Жжет! — тихонько скрипнул зубами Генка, когда массажист принялся за дело.

— Молочная кислота скопилась, — пропыхтел Морозов. — Знаешь, а она ведь даже вредные микроорганизмы в крови уничтожает.

— Лучше бы она у него последствия пьянки уничтожила! — громко сказал Бесков. Он появился в раздевалке, громко саданув дверью. — Что, Еврюжихин, думаешь я не в курсе, как ты в Ирландии на приеме спиртное хлестал бочками? Вот и результат — не играешь теперь, а тачку возишь. Была бы такая возможность, заменил немедленно. Но придется терпеть твое присутствие. Но вот Авруцкий, — Константин Иванович набычась, исподлобья, пронзил Юрку гневным взглядом. — Авруцкий уходит. А вместо него выйдет Эштреков!

Володька подпрыгнул в кресле.

— Я⁈

— Нет, я! — передразнил его старший тренер. — Будешь отрабатывать ваш с Семиным загул. И попробуй только накосорезить — сгною!

— Юрка, о чем это он? — тихонько поинтересовался Данила у товарища. Семин страдальчески поморщился.