Очнулась от ощущения похотливых рук, шарящих по телу. Дернулась, осознавая, что подлый гад предусмотрительно отбил пальцы, связал меня и заткнул кляпом рот, чтобы не применила магию. Но мне и не нужно произносить заклинания вслух. Достаточно неистово пожелать, чтобы всколыхнуть в глубине души такую злость, которой еще никогда не испытывала.

В прошлом я не была девственницей и, очнувшись в новом теле, спокойно восприняла новость о предстоящем замужестве и брачной ночи. Рен мне понравился и, за исключением финала, близость с ним принесла удовольствие. Кстати, как он и предупреждал, в следующий раз я не испытала никакого дискомфорта. Но этот темный садист вызывал бурный протест и отвращение. С Рендалом я легко потеряла голову, а этого урода зубами загрызу, но не позволю к себе прикоснуться.

Первая целительская волна вернула чувствительность пальцам и разогнала кровь в стянутых мышцах. Вторая налила руки такой силой, что я сорвала веревки одним движением. Третье плетение ударило по Торвальду, отчего он выгнулся от боли и закричал. Сонный паралич блокировал нервные клетки и использовался, как наркоз, чтобы пациент не чувствовал боли. Однако, если усилить чувствительность нервных окончаний и послать раздражающий импульс, то болевые ощущения усилятся тысячекратно. И как раз в тех областях, куда сильнее прилила кровь. Спихнув с себя корчащегося в муках парня, я поднялась и поправила одежду. Кричать Ди-Сальма мог сколько угодно, сам же позаботился, чтобы из спальни не доносилось ни звука.

Гильеру я нашла на полу, заплаканную, связанную, со следами побоев. Диагностическое плетение показало, что ничего критического Торвальд сделать не успел. Так что я развязала подругу и запустила целительскую волну. Едва почувствовав свободу, Гиль кинулась на обидчика и принялась пинать его, царапать и молотить кулаками. Я не мешала ей выпустить пар. Это лучше, чем замкнуться в себе и переживать. Когда девушка выдохлась, погрузила ее в сон, чтобы не мешала и не подслушивала.

Я ничуть не сомневалась, что молодому Ди-Сальма известны подробности заговора. Связала мерзкую падаль надежно. С пальцами на руках обошлась также, только перебила со знанием дела, чтобы ни одно заклинание больше не сотворил, и никто этого гада не вылечил. Недаром некромансеров считают опасными противниками. Капнув зелья, я потребовала от Торвальда имена заговорщиков. Но, едва парень открыл рот, как захрипел, забился в судороге, а после вытянулся в струну и затих.

— Проклятье! Только этого не хватало. И куда теперь прикажете прятать труп?

Глава 27

Я оторопело пялилась на застывшее тело молодого лорда и лихорадочно соображала, что делать.

Караул! Все пропало! Меня посадят! Убила? Я? Не может такого быть! Как мерзавца угораздило помереть так не вовремя! — Каких только мыслей не лезло в голову!

Меня и Гильеру видели дружки Торвальда. Если начнется расследование — молчать не станут, припомнят забеги до туалета и напрочь забудут, как собирались поиздеваться над бедной тиаллой. Однозначно, бросать здесь парня не следовало. Забрать с собой? А что остается? Нет тела — нет дела. Все-таки не зря приватизировала сундук с сжатым пространством. Один труп, со слов Савьера, там уже хранился. Подумаешь, два будет! Мамочки! Ну, почему попаданкам не выдают инструкции, как вести себя в таких ситуациях? Между прочим, убийцей я себя не чувствовала. Торвальд сам виноват, раз вызвался в заговоре участвовать, клятв надавал опасных. Кто ж знал, что они сработают?

В целом, я могла тихо исчезнуть, если бы не подруга. Многие видели, как девушка пришла в общежитие, и к ней обязательно возникнут вопросы. Бурной фантазией я не отличалась, но нарисовался в голове один вариант. Этот паренек, Шелден, вроде бы тоже аристократ, но из обедневшего рода. И внешне симпатичный. Осталось только узнать у Гиль, согласна ли она познакомиться с ним поближе.

Тело Торвальда я закатала в покрывало и спрятала в сундук. Затем отправилась в гостиную, где заменила бутылки со слабительным на оригинальное вино. Уничтожила отпечатки и навела порядок, после чего отправилась будить Гильеру.

— Что? — подруга вытаращилась в ужасе. — Как ты можешь такое предлагать!

Угу! И это после томных сожалений, как мало в жизни острых ощущений. Еще одна любительница свалилась на мою голову! А как до дела дошло, как хлебнула грязи, в которой эти дворянчики собирались ее утопить, моментально примерной сделалась.