— В смысле вроде⁈ Из них хоть стреляли⁈ — моё лицо наливалось краской. В висках начала пульсировать кровь — вы проверили их, прежде чем грузить⁈

— Нет, лафетов не было, да и орудийная стрельба на Макао запрещена. Они гарантируют, что пушки выдержат полный заряд! — засуетился бывший канонир — я проверил стволы, вылиты хорошо, каверн, сколов и трещин нет. Должны выдержать!

— Ну звиздец! — сквозь зубы выдохнул я — столько золота потратили, что из него самого можно было пушку отлить! Сам на канонира встанешь, когда пробные стрельбы делать будем!

— Встану! — с готовностью согласился Дайон — полным зарядом из них стрелять может и не получится, но половинный точно выдержат.

— Полным будешь стрелять! — психанул я — нафига мы всё это начинали, раз полным стрелять нельзя⁈

Сварить железные балки мы конечно же не сумели. Точнее это у нас получилось, только железо перекалили к чертям собачим и получили нечто вроде чугунной решётки, которая растрескалась после первого же попадания в неё ядром. Стреляли в пробный лист как раз из установленных на временный лафет орудий, привезённых Дайоном. Пушка выдержала, а броня нет. Повторные стрельбы, проведенные уже просто по куску обшивки, на который закрепили железные балки в один слой, показали лучший результат. В месте попадания железо погнулось, на нём осталась большая вмятина, но трещин не было, и я решился. Делать было всё равно нечего.

«Посейдон» получил многослойную броню — на деревянных, дубовых балках крепились те самые бруски китайского железа в один слой. В пересчете на единицу веса такая многослойная защита по эффективности гораздо хуже сплошных железных плит, однако чего-то подобного нашим монстроподобным орудиям главного калибра нам у врагов ждать не приходилось. Орудия такого размера сейчас разве что для стрельбы по крепостям используют. Проделав в балках отверстия, их крепили в стык на шпильки с заклёпками, прямо на деревянный каркас.

— На трубочиста похож! Как будто его лет десять не мыли. Может переименовать кораблик? — корпус броненосца постепенно обрастал железом. Каждый брусок и заклёпку подвергали воронению и красили смолой, для предотвращения коррозии металла. От того броненосец выглядел черным и мрачным. Картину дополняли и две высокие дымовые трубы, из которых валил чёрный дым. Папен непрерывно проводил испытание котлов, цилиндров и паропроводов. Густой пар временами вырывался из специальных труб, подведённых к предохранительным клапанам. Только боевая рубка блестела на солнце, на неё я не пожалел олова, покрывая балки брони тонким слоем этого металла.

— Исчадие ада! Такой в море встретишь и сразу обделаешься от страха — отец Михаил повернулся ко мне и перекрестился косым крестом как на икону, ничуть не смущаясь того, что я недовольно поморщился.

— Сам ты исчадие! — буркнул я недовольно — хотя может ты и прав. Главное, чтобы это «исчадие» хотя бы в половину работало так, как нам надо. Ладно. Ты чего на верфь припёрся? Новости есть?

— Как не быть. Всегда есть какие-то новости — скромно потупил глаза глава моей тайной полиции.

— Не тяни кота за лишние подробности. Чего там опять стряслось, раз ты выполз из своей захоронки и сам сюда пришкандыбал? — поторопил я монаха.

— Пришёл сигнал от береговых постов. Наш дозорный шлюп вступил в бой с двумя кораблями неизвестной принадлежности. По итогам боя шлюп после обмена залпами ушёл почти невредимым и сейчас на всех парусах идёт в Форт-Росс — поделился наконец то новостями Михаил — как всегда ваша затея со строительством сигнальных башен и оптического телеграфа была гениальной. Мы получили новости через час после происшествия, а идти шлюпу до порта не менее трёх дней.

Ну да, я гений. Вспомнил книжку про графа Монте-Кристо, где главный герой подкупил одного из служащих такой башни. Сейчас их активно строят между поселениями, но первая линия уже заработала, она была протянута от береговых постов наблюдения, связав нас с несколькими поселениями паломников. На протяжении пары сотен километров вдоль побережья, в ускоренном порядке были возведены тридцать станций, то есть деревянные башни с шестами и подвижными планками. На каждой дежурили телеграфисты, посменно ведя наблюдение за соседними сооружениями и морем. Для передачи одного знака требовалось при этом всего две минуты. Три подвижные планки такой системы могли принимать почти двести различных относительных положений и изображать таким образом столько же отдельных знаков, букв и слов, наблюдаемых при помощи зрительных труб. Вот что война с людьми делает! Это точно двигатель прогресса. Потребовалось получить от дозорных информацию быстро, и я сразу вспомнил о семафоре на башнях! Остальное было делом техники, как само строительство, так и придумывание семафорных кодов.

— Что за шлюп, и кто капитан⁈ — возмутился я, выслушав монаха — по-моему до всех патрульных был доведён мой приказ не вступать в бой, а немедленно идти на доклад под всеми парусами!