Гаврила Кузмич видел, как меня по отечески обнимал государь, а потому отнёсся ко мне очень благожелательно. Он, конечно, очень важничал передо мной и дул свои полные щёки, раскрасневшиеся от обильного разговения, но отдал ключи с искренней радостью и со словами: «Владейте, Фёдор Никитич».

Кремль вымер и я позволил себе добежать до своего нового дома, перепрыгивая ямы и бугры, не встретив ни одного встречного-поперечного. Только возле самой избы я притормозил. Обойдя вокруг, я посчитал шаги: по фасаду шестьдесят четыре, по торцу — пятьдесят восемь.

С волнением открыв замок первого этажа и войдя во внутрь, я прошёл по небольшому коридору с двумя дверями по обе стороны. Открыв правую я увидел проходную комнату, а в ней прямо ещё дверь. Справа имелись узкие прозрачные окна. Угловая комната имела дверь на левой стене. Далее шли три тоже проходные комнаты, оканчивающиеся санузлом: отхожим местом, и мыльней, имевшей выход в большой почти квадратный зал с четырьмя колоннами.

Обойдя зал по периметру, я насчитал в нём восемьдесят метров.

С противоположной стороны здания имелось зеркальное отражение из такого же количества комнат, оканчивающихся мыльней и туалетом. То есть всего в здании было десять жилых помещений с восемью печными изразцовыми колонками, располагавшимися на стыках комнат и зала. Печные колонки мылен имели встроенные водяные котлы.

В правой анфиладе комнат имелись признаки жилья. В угловой комнате стоял обеденный стол со стульями. Во второй комнате стояла доска, обтянутая кожей и исписанная непонятными меловыми знаками. Третья была спальней, ибо имела лежанку с периной. В четвёртой — лежали какие-то вещи и стояли сундуки. Пятая была санузлом. Где-то глубоко в конической дырке «унитаза» журчала вода, рядом стоял наполненный водой бочонок, а в нём плавал деревянный ковш. Опробовав приспособление в виде трона, я вышел в зал с колоннами.

— Ничего себе! — сказал я. — Дворец, мля! Тут только балы да приёмы проводить. Для кого это строилось?

Пол зала был устелен несколькими коврами. Кирпичные стены — оштукатурены и побелены, потолок перекрыт балками и тоже оштукатурен по дереву и побелен. Всё выглядело чистым, ухоженным, новым. Не став рыться в чужих вещах, я вышел на улицу, закрыл двери на замок и открыл двери подклети. Там всё было ещё интересней.

Помещение не имело внутренних стеновых перегородок, только внешние. Стояли кирпичные колонны, на колоннах лежали каменные балки, на балках настелен деревянный пол. Четыре «зальные» колонны начинались отсюда. По над стеной противоположной входу имелся «платяной» шкаф, закрывавший «унитаз». С такой конструкцией санузлов я уже был знаком по царскому дворцу. Их там было по штуки четыре на каждом этаже.

На нескольких печах всё ещё стояли котлы, в котлах, судя по вкусу, находился раствор селитры. По стенам, с одной стороны, стояли мешки с натриевой селитрой и поташем, с другой, вероятно, с калийной селитрой. Пороха здесь не было.

В одном углу имелся вход в подвал. Оказалось, что он занимает такую же площадь, как и зал на первом этаже, но делился кирпичными внутренними перегородками на небольшие камеры, закрываемые тяжёлыми дубовыми дверями с засовами. Тюрьма, что ли, — подумал я. — Или каземат, в смысле, — место для хранения казны. Везде было сухо.

В том месте, где опускались канализационные трубы проходила более толстая керамическая труба, вероятно соединённая с речным водоводом, выносящим стоки в отстойник за пределами Слободы, который я видел, путешествуя по округе. Такие, собирающие кремлёвское дерьмо отстойники, имелись и в Москве. Причём в столице в это время уже имелась и дождевая «ливнёвка», не соединявшаяся с канализацией. Именно из отстойников ямчужные мастера брали основной компонент для получения калиевой селитры.

Тут, наверное, тоже имелась и ливнёвка, сливавшая дождевую воду с улиц в крепостные рвы, потому, что Слобода, несмотря на строительство новых зданий, казалась старше Московского Кремля лет на пятьдесят. Вообще-то Слобода сильно напоминала Кремль, но не тот, что я видел сейчас, а другой, ещё не построенный. Мне даже подумалось, что Слобода была своеобразным полигоном, для отработки строительных замыслов. Например здесь уже стоял храм с крышей в виде шатра. И он был довольно таки старым. А считалось, что первый храм с шатровой крышей построен в Коломенском. А тот храм выглядит явно «моложе». Мы проезжали Коломенское с отцом, когда ехали из Рязани.