- Стенд барахлит? - усомнился третий, если не считать меня самого, участник происходящего в комнате. - МОСК, первое включение, и такое отличное всё. Может быть, он уже того, был в работе? Предлагаю заменить, пока есть, на что, и номер не внесен в реестр. Согласно инструкции.

Мне внезапно стало нехорошо. Каким-то внутренним чутьем я понял: бывший в работе мозг (МОСК?) подлежит списанию и утилизации, или чему похуже. И мне, почему-то, очень не хотелось, чтобы этот замечательный то ли механизм, то ли организм, был списан и убит. Хотелось обратного: помочь неизвестному, но, видимо, очень неплохому парню.

Тут же оказалось, что на этот случай есть инструкция. Инструкция показалась перед глазами на мгновение, прочитать я ее не успел, но умудрился запомнить и приступить к точному ее исполнению.

Появилась надпись «Процедура самопроверки. Индикаторный режим. Имитация.» Снаружи, видимо, что-то поменялось: третий участник всмотрелся куда-то в меня, и доложил емкое «Не, не барахлит. Семенов, подключи экран». Лаборант взмахнул светящейся отверткой, и где-то на втором слое появилась надпись «принудительное подключение внешнего телеэкрана». Самого экрана я не увидел, но, судя по выражениям лиц и положению тел присутствующих, искомое располагалось бы у меня за спиной, если бы таковая у меня, конечно, была.

- Так, матрица личности: отсутствует. Состояние: не загружена. Заводские настройки: полное соответствие. - лаборант Семенов читал ровно то же, что появлялось у меня в поле зрения, точнее, в верхней его части. Надписи про индикаторный режим он, кажется, не видел, или просто не обращал на нее внимания.

- Объем памяти — сорок две тысячи. Ого, неслабо. Интересная модель. - Семенов снова взмахнул своим непонятным устройством. - Покажи-ка, дружище, контрольный журнал.

Я вдруг понял, что контрольный журнал показывать нельзя. Не в смысле, совсем, а в том виде нельзя, в котором он был. В нижней части поля зрения образовалась надпись: «Контрольный журнал. Имитация.», и на экране (для меня невидимом), а также внутри моей головы, появилось вовсе не то, что должно было, а всего три строчки.

Каждая из строчек содержала совсем немного информации: дату, время и две короткие надписи.

«03 сен 1973 : ЗМТ МИКРОН ЦЕХ ЧЕТЫРЕ : ОТК» — первая.

«30 окт 2022 : ГБОУ ЛЕНИНГРАД БОН : ЛАБ ПЕРСПЕКТ» — вторая.

Третья строка отличалась от первой только датой и надписью «АКТИВ» в самом её конце.

- Вот видите, - обрадовался черт (25%) по фамилии Семенов. - Три включения. Одно на заводе и два здесь, второе активно сейчас. Не надо его заменять, да и номер уже вполне в реестре.

Появилось понимание: то, что мне показали на экране, тот, о ком сейчас идет речь, тот или то, кто или что избежало списания и утилизации, это...

Я сам.

Ленинград, Пулково-7, 14 ноября 2022 года. Здесь и сейчас.

Коммисар третьего ранга Александр Николаев.

Товарища комиссара государственной безопасности третьего ранга, Александра Андреевича Николаева, по-настоящему заботили две вещи. Обе эти вещи имели непосредственное отношение к службе.

Во-первых, его еще не утвердили в полноценной должности. Вместо этого — оставили перед названием занимаемого места и положения мелочную приставку «временно исполняющий обязанности». Во-вторых, на новом месте, в линейном отделе госбезопасности, требовалось немедленно себя проявить с лучшей стороны.

Такое всегда крайне полезно для послужного списка, да и в целом — службу надо исполнять настоящим образом.

Еще немного тяготила новость о готовящемся переводе командиров Комитета на армейские звания. По переаттестации, которую товарищ комиссар обязательно собирался пройти, ему должны были присвоить высокое звание «генерал-лейтенант», что было неплохо, но не до конца хорошо. Генерал-лейтенантов в советской стране много, комиссаров госбезопасности, впрочем, тоже, но не настолько, поэтому получить почетное, но обыденное взамен грозного и интригующего не хотелось.

Новый начальник линейного отдела, впрочем, неправильных и слегка стыдных мыслей старался, по возможности, избегать. Особенно сейчас, когда шла планерка, и два десятка подчиненных старательно вглядывались в начальственное лицо, стараясь если не прочитать мысли, то, как минимум, ощутить настроение руководства.

Руководство не заставило себя долго ждать.

- Смежники сообщили — почти вовремя — что Грин прибыл в Союз сегодня утром. Прибыл через наш, товарищи, порт. Так! - комиссар резко опустил ладони параллельно линолеуму, как бы подавая знак успокоиться: некоторые, особо рьяные, товарищи, уже будто готовились вскочить с мест. На лицах товарищей горело очевидное намерение: держать и не пущать.