- Во-вторых, звонивший обнаружил невероятный уровень владения вопросом! Он, вкратце, излагал такие подробности, которые всем присутствующим, наверное, известны, но, судя по всему ходу заседания, известны не целиком, а по частям! - журналист кивнул коллеге, как бы предлагая тому продолжить.

- Главное, товарищи, - подхватил эстафету Корсак, - мы немедленно, прямо в дороге, связались с компетентными органами и попросили проверить, откуда звонил возможный шутник, не уточняя, разумеется, сути шутки. Так вот, данные СОРМ-5 однозначны: звонок поступил с постоянно движущегося объекта, предположительно, элофона, но не зарегистрированного в сети и не передающего никакой телеметрии, что, как известно, невозможно! - еще накануне сотрудник научно-технического издания о таковой технической невозможности даже не догадывался, но на этот счет его успели наспех просветить. - Вероятность того, что это именно искомый объект, достигает осмысленных величин, и, как минимум, требует проверки!

- Надо брать! - внезапно заявил товарищ Аркудин. Присутствующие воззрились на него с некоторым недоумением: не служивший ни в армии, ни в милиции Дмитрий Анатольевич иногда выражался совершенно не так, как стоило бы ожидать от технического интеллигента в девятом поколении. Отдельным товарищам было, конечно, известно, что жаргонных выражений и некоторых реакций Аркудин нахватался от друга детства, полжизни отдавшего немецкой госбезопасности, и работающего теперь генеральным секретарем Германской Демократической Республики, товарища Дервегге. Отдельным, но не всем: поэтому окружающие вздрогнули, пришли в ум и согласились.

- Я могу, товарищи. - заявил Корсак. - Изделие меня не заморочит, это первое, поскольку у меня нет ушей.

Конечно, сами уши у капитана второго ранга в отставке зримо присутствовали, но под ушными раковинами не было всякого, что положено человеку: прямо в череп были установлены бионические протезы. То были последствия боевой баротравмы, одна из причин раннего выхода боевого командира на пенсию, о чем Корсак и сообщил собравшимся.

- Протезы управляются непосредственно мозговыми волнами, - уточнил Корсак.

- Выключу на аппаратном уровне восприятие инфразвука, и все. Далее, он мне, условно, доверяет, а повода беспокоиться я, поначалу, не дам. Выслушаю внимательно, задам вопросы, демонстративно стану писать на элофон наш разговор. И, второе, как только пойму, что пора, сразу же...

- Сразу же ЧТО? - уточнил самый нетерпеливый из присутствующих.

- Сразу же - вот. - Корсак внезапно разозлился и сделал лицом страшное. Во всем помещении резко погас свет: из-за стены послышались негодующие возгласы, видимо, техническая магия сработала и там. Стало очень тихо: звук вентиляторов, оказывается, привычен, но тоже хорошо слышим, а сейчас остановились и они.

- В радиусе четырехсот метров полностью отключается все, что питается от электричества, а не от магического потока. Четыреста метров — это расстояние от крайней точки носа до боевой рубки, и, соответственно, от рубки до крайней точки кормы. Ровно длина моего когда-то подземного крейсера.

- Это что же, товарищ Корсак, - заинтересовался Аркудин, - бесконцентраторная магия? Высший пилотаж! Но откуда и зачем?

- Я, товарищ Аркудин, двадцать лет командовал подземными лодками разного класса. Главный враг подземного боевого корабля — не стационарные терробуи, не вражеские лодки, а вот такое.

На этот раз обошлось без высших практик: концентратор Корсак, все же, применил, и над кафедрой докладчика проявилась динамическая маголограмма. Изображен на ней был неприятный объект, больше всего похожий на морское головоногое, только выполненное из металла: детали механизмов были видны очень отчетливо. Объект шевелил стальными щупальцами, сверкал дугами маленьких сварочных аппаратов и топорщил страшненькие антенны сенсоров.

- Экая говна! - с ударением на букву «о» заявил кто-то со второго ряда стульев. Дмитрий Анатольевич поморщился: нецензурных выражений он не применял сам и не терпел от окружающих.

Корсак, тем временем, продолжил.

- Так вот, они, на самом деле, маленькие. Автономность никудышная, десять подземных миль от корабля-матки, максимум. Маленькие, но - маневренные, из бортового оружия по ним нипочем не попасть, а вот если они тебя обнаружили и успели закрепиться на обшивке — пиши пропало. Тут же налетят еще десятки, и корабль просто разберут на части. Экипаж, разумеется, погибнет, лодка пропадет без вести. Если есть контакт, остается одно — вот такое, как я сейчас показал. - Корсак взглянул на часы. Они, по одной из неистребимых привычек, были механические, и продолжали исправно показывать время.

- Пять, четыре, три, два... Есть! - свет включился как-то сразу, и, видимо, во всем здании.