Неудобно ходить по грязи в легких ботиночках. Хочу резиновые сапоги или ботинки на толстой подошве, как у танка. Танки грязи не боятся. Эх.

Ловлю свое лохматое отражение в зеркальной витрине. Неудобно, когда резинка съехала и поправить не получается. Не приставать же к прохожим: «Сделайте мне хвостик». Хах. Если только в качестве эксперимента, флешмоба дурацкого.

Табличка «Открыто». Вот эта парикмахерская открыта, жаль не та.

Стоп. А мне ведь теперь не нужна ТА прическа. Танцы я бросил — это раз. Два. Вот прям сейчас длинная челка забрана в хвост и глаза (теперь совсем не растерянные, наглые) не закрывает. И норм же, не нужна мне ТА стрижка и ТА парикмахерская. И минут двадцать до начала уроков у меня есть. Просто постричься — минутное дело.

Толкаю дверь парикмахерской и захожу. Здесь пусто. Неудивительно в такую рань.

Откуда-то выглянул парень с кружкой кофе в руках. Самодовольный вид и упитанные формы тела. Он больше похож на шеф-повара, чем на парикмахера. А я как-то привык к тетенькам-парикмахершам, но сразу уйти неудобно.

— Свободно?

Тот важно кивнул и указал на ближайшее кресло. Устраиваюсь перед зеркалом и вдруг понимаю: цен не знаю. А вдруг не по карману?

— Укладка? Завить? Покрасить?

Хах, парикмахер-то с юмором.

Так и я тоже:

— Постричь, — звонко шлепаю единственной купюрой, что у меня есть, на столик перед зеркалом. Пятьсот рублей. — На все!

— Вау-вау, шикуешь. Без шампуня даже сдача останется, — парень засмеялся.

— Мне надо быстро и практично, — сообщаю важную информацию.

— Налысо?

— Да, — не ведусь на подколки. Вот правда, меня и налысо устроит. Будет маме шок, наверное.

Но парикмахер стал серьезнее, снял мою резиночку, привычными движениями расправил волосы:

— Уверен?

Киваю. Волосы отросли до плеч и выгорели добела на солнце. И я не пытался их специально отращивать, просто в магическом мире все маги длинноволосы. Отлично их понимаю. В том мире мне нисколько не мешали длинные локоны. Но в этом, родном мире, волосы постоянно лезли в глаза, щекотали уши, грязнились и вечно торчали в разные стороны.

Для парикмахера нахожу другую причину. Киваю на гипс:

— Тебе мама когда в последний раз мыла голову? Вот. Неудобно же... Как маленькому.

— Понимаю, — согласился парень и принялся за работу.

А я зажмуриваюсь. Не люблю парикмахерские. Это мельтешение острых (и опасных) ножниц перед глазами. Это дурацкое желание почесать нос, когда руки спрятаны под накидкой. И когда остриженные волоски колются за воротником. То ощущение, когда твоя голова больше тебе не принадлежит. Она теперь просто бездушная болванка, просто предмет, который молча поворачивает под нужный наклон незнакомая тетка с ножницами. А уши? Твои нежные уши пытают расческой. Как будто уши — это какое-то недоразумение, случайно выросшее на этой болванке с волосами и мешающее работе.

Вот честно. Уж простите, но не люблю парикмахерские.

Через десять минут я готов сбежать отсюда недостриженным.

— Почти всё, — успокоил парикмахер, замечая мои ёрзающие движения.

Смотрю на себя в зеркало. А здорово вышло. И не налысо. Виски очень коротко, а сверху подлиннее. Прикольно получилось, что виски темнее, а на макушке остались локоны, выгоревшие на солнце.

— Узор выбрить?

— М-м? — вопросительно смотрю на парикмахера в отражении зеркала. Тот махнул машинкой:

— Узор можно выбрить на висках и затылке. Молнии, круги, полоски.

Полоски? Нафига полоски?

— Можно. Полоски, — насмешливо киваю. — Три, как на штанах фирмы ададис. — Специально искажаю название фирмы, вспомнив мамин рассказ про китайские подделки костюмов и ошибками в надписи.

— Я ведь сделаю, — шуточно пригрозил парень, включив машинку и приблизив ее к моему виску.

— Делай, — упрямо не сдаюсь. Нахожу глазами бейджик и вчитываюсь в буквы: — Артур из «Барбершоп бирд». Всем так и скажу: крутой мастер этот Артур из «Барбершоп бирд».

Артур выключил машинку и по-королевски кивнул:

— Так и скажи. Только не говори, что я тебя бесплатно постриг.

— Пятьсот рублей это не бесп...

— Пятьсот — это только за ма-асли-ичко, — нараспев произнес довольный мастер, что-то растерев между ладоней. Потом «прошелся» масляными пальцами по моим волосам, хаотично их встряхнув.

Масличко за пять сотен? Фигасе. А сколько тогда вся стрижка? Неудобно получилось.

Парикмахер еще раз встряхнул мои волосы:

— Быстро и практично. Помыл голову, высушил и готово, — похвалил мастер свою работу.

— Круто, — соглашаюсь растерянно. Действительно, если стрижка подразумевает хаос на голове, то и расчесываться не надо. Круто, но: — У меня нет лишних денег.