Оранжевый песок мандариново пах победой и заодно — Новым годом.

[1] «Дай жару» (Ария).

[2]Домен Эукариоты, класс Земноводные, семейство Узкороты, вид Лягушка-помидор(лат.).

[3] «Охота на волков» (В. Высоцкий).

[4]Домен Эукариоты, класс Земноводные, семейство Жабы (лат.).

[5] «Ели мясо мужики» (Король и шут).

[6] «Владивосток 2000» (Мумий Тролль).

[7] «Пошло всё в жопу, сяду на коня» (Пневмослон).

[8]Домен Эукариоты, класс Млекопитающие, семейство Ушастые тюлени, вид Морской котик (лат.).

[9] «Сволочи» (Лигалайз).

[10] Очень хорошо (нем.).

[11] Иди в жопу (фр.)

[12] Прапорщик, вперед! (нем.)

Западная граница Девятиземелья почти ничем не отличалась от южной или северной. Всё те же заснеженные леса и болота, короткий зимний день и суровый климат. Только редкие портальные башни вдоль невидимой полосы в тайге отмечали другую границу: здесь кончалась магия и начиналась безмагия.

Портальная башня Лисье находилась на краю небольшого острова посреди занесенной снегом реки. Башня как башня, много таких было раскидано по материку. В три этажа высотой, с узкой винтовой лестницей — как обычный маяк со стеклянным верхним этажом. Шпиль венчал флаг княжества, в данный момент с нечитаемым узором по той простой причине, что снежная буря замотала и приморозила его к флагштоку. Смотритель башни не спешил восстанавливать «его гордость»: шла новая буря.

Но если вы никогда не бывали на границе дикого княжества, то сейчас вас занимали бы не флаг и зимние красоты сурового края, а двор. Точнее, снежные скульптуры на нём. Нет, не снеговики, не снежные бабы или драконы. А... Детки, отвернитесь! А гордо взметнувшиеся символы мужского достоинства, то есть гордости, то есть мужества... В общем, того самого, отчего смущенно хихикают юные девицы.

Эти символы высотой от полутора до трех метров, слепленные из снега и укрепленные водой, льдисто поблескивали в оранжевых лучах заходящего солнца. Самую высокую башню венчал... снежок. Обычный такой снежок — шарик из снега.

Наиль посмотрел на них из окна и отвернулся — уши горели.

— Штурман, почему вы меня не остановили?.. Не разбудили?.. Вилли...

Штурман, развалившийся в кресле возле камина с довольным лицом человека, чудом спасшегося из безнадежной ситуации и не потерявшего уже оплакиваемую им вторую нижнюю конечность, пошевелил пальцами на этой самой конечности и пыхнул дымом из трубки. Пыхнул и дипломатично промолчал. Именно магический откат от попытки разбудить юного пьяного мага и привел к таким последствиям. Тот проснулся, но не до конца, а бурная фантазия и естественные реакции подрастающего организма...

Штурман промолчал. Ему было, что сказать, подбодрить пацана, рассказать, как они чуть не замерзли насмерть в пути, о том, каксмело отбились от стаи волков, как началась снежная буря и как вовремя пришла помощь от пограничной заставы. Кстати, состоящей сплошь из веселых рыжих девушек-амазонок. А их командир был мужчиной с выдающимися моржовыми усами.

Мог бы рассказать, но промолчал. Нужно было навсегда отбить желание у юного мага употреблять спиртное, а значит, пусть еще помучается. Бой пьянству!Ему полезно, живее будет.

Дверь в комнату приоткрылась, и в проеме замаячила веселая мордашка амазонки:

– Ребята, пойдемте за стол. Новый год всё-таки.

Дома. Олег

Ноги сами несли его по привычному маршруту. Маршруту бешеной собаки, когда ей семь вёрст не крюк. То есть прежде, чем ехать домой, поехать в другую сторону, выйти на уже не чужой остановке, зайти в один знакомый подъезд, подняться на пролет выше нужного этажа, занять привычное место у окна и проторчать там полчаса, час, два — пока глупое сердце не поймет, что нет, не вернулся Наиль домой. Сегодня нет... Всё еще нет. Третий месяц нет... Примелькался курящим соседям и пенсионеркам. Когда на улице было тепло, занимал пост в песочнице и печально сверлил взглядом темное окно на третьем этаже, скрипел качелями. Молодые мамаши уже привычно оставляли под его присмотром малышей на прогулке, случись им надобность сбегать в ближайший магазин за хлебом.