Зачем снятся такие сны? Сначала пропал друг, потом отец. И Элис я так и не нашёл. Горько до слёз. Чувствую сквозь сон как настоящая слезинка катится по щеке.

Приплыли. Со слезами на глазах я ещё не просыпался.

Чья-то теплая ладонь скользит по щеке, вытирая влагу.

– Что-то приснилось? – сонно бормочет Элис и прижимается плотнее ко мне. Теплое дыхание щекочет шею.

– Ты здесь? – шепчу севшим голосом. Я нашёл Элис. Или это сон?

– М-мур, – соглашается сонно Элис. И, спустя несколько секунд, спрашивает чуть бодрее: – Хочешь какао?

– Здесь есть какао? – удивляюсь, вспоминая где я. Чёрте где. В другом мире. Или нет?

Элис поднимает голову. Синие глаза искрятся весельем. Золотая прядь волос скользит по щеке и падает вниз, но Элис перехватывает её привычным, таким девчачьим движением пальцев и отправляет обратно за ушко. Мило улыбается и кивает:

– Конечно, есть. Самое лучшее, – и мстительно уточняет: – Харибское.

– Ну, бли-ин, – притворяюсь расстроенным и театральным жестом закрываю рукой глаза. – И тут пираты замешаны... Не напоминай...

Смеёмся.

...............................

(1) Виктория Дайнеко "Стоп, куда же я иду" песня

Я слишком долго не решался, думал и сомневался и упустил момент. Мерде! Меня выставили как нашкодившего щенка. Лучше бы как щенка! Устроил бы драку. Но нет, было очень вежливо и холодно: «Вам не рекомендуется здесь находится». Чьоррт.

«В дом не приглашаю по известным Вам причинам… Извольте покинуть территорию усадьбы».

Франкийцы! Тьфу. Снобы и твари. И это они нас, альвов, называют рыбами. А сами? Мерзкие холодные и бездушные твари. Даже попрощаться не дали.

«Вы можете подождать на улице…» и мерзкая улыбочка.

Подождать... Я как врач видел, что ближайшие сутки он не очнется. А когда очнется, то вспомнит не сразу. Магическое истощение. Скверная штука. Сначала сработают инстинкты, потом в память вернутся значимые события. А дня через три он может и вспомнит события последнего месяца.

Подождать три дня на улице? Дождусь только ареста, как шпион или пират -- не важно. Они найдут причину отправить на виселицу.

Тьфу, спасай этих сволочей, ни слова благодарности. Ладно. Я не держал этот трижды тухлый портал, только проложил маршрут. Мальчишка справился сам и выдохся. Но всё же... всё же...

Сволочи!

Передадут ли ему мою записку? Чьорт его знает. Не совсем же они сволочи?

Как же погано на душе. Самое то настроение, чтобы нагло, с перекошенной рожей, шагать по враждебному городу в период зыбкого перемирия перед очередной сварой между странами.

Шагаю, намеренно громко стуча костылем по брусчатке и демонстративно хромая.

Магики-студенты испуганно шарахаются на другую сторону улицы. Юные девицы – в ближайшие двери многочисленных магазинчиков. Р-рха, не сдались мне ни те, ни другие. И я не заразный!

Карроко – город, славящийся торговлей и магическими школами. Здесь как нигде процветает жажда наживы и как нигде больше спесивы маги. Но и на тех и других одинаково безотказно действует страх. Бывший вояка без ноги и потухшим источником магии? Чур меня чур. Избегать встречи, не смотреть на урода, отмахиваться защитными поговорками. И люто ненавидеть.

За что?

Страшно встретиться с тем что боишься. Страшно смотреть прямо в лицо страху и не морщиться от стыда. Стыдно, что так страшно.

И невысказанный вопрос повисает воздухе. Зачем? Зачем терпишь, влачишь жалкое существование? Я бы на твоем месте давно бы в петлю…

Ан нет, магический закон не позволяет. Самоубийца убивает не только своё тело, но и свой источник магии. Да, потухший, холодный. Но не возродится он вновь в новом теле с новой душой.

Скажешь, ладно, не в петлю, но можно подставиться под чужой удар, быть чуть медленнее, слабее. И вот оно перерождение? Кхм...

Говорят, люди помнят прошлые жизни. В повторяющихся снах, в своих непонятных страхах. Откуда берется страх высоты у человека не поднимавшегося выше табуретки? Или страх глубокой воды у того, кто живет возле лужи?

Вот оттуда.

Не криви морду, купец, я возле твоей лавки задерживаться не стану. Мне в таверну. Удивлен? Уже нет. Кривишься. Хо-хо.

Н е_быть_магом тоже есть плюс: можно пить спиртное, не боясь превратиться в ходячую бомбу. Единственное преимущество, чтоб вас!

Устало падаю за столик в углу. Взбаламученные воспоминания подняли и память о боли: болит нога, болит под сердцем. Болит там, где живого нет.

Четыре склянки -- два гребаных часа -- я на этой тухлой земле и похороненное десяток лет назад опять стоит за спиной, скалит зубы.