А Наиль счастливо засмеялся. До него дошло какое это счастье. Он дома. Мама рядом. Отец тоже.

— Мам, я тебя люблю. Очень-очень. Я нечаянно... не мог вернуться... пытался и не мог... — тут он разревелся, как ребёнок, и долго не мог успокоиться.

Кажется, успокоили его с помощью уколов. Это он уже плохо помнил. Всё было как в тумане.

И долго было в тумане.

Пока однажды тяжелая ладонь не накрыла его лоб и глаза и всё прошло. Туман, боль, глюки.

— Петрович... — позвал Наиль, испытывая одновременно радость встречи, облегчение от бреда, обиду потому, что оставили терпеть всё это в одиночку, и опять радость, что теперь всё хорошо.

— Ш-ш-ш, тихо, — прошептал тот. — Для всех — меня тут нет и не было. Помолчи пару минут.

Но тут же сам нарушил молчание злым комментарием:

— Кабздец, они тебя накачали гремучей смесью. Двумя минутами не обойтись... потерпи ещё десяток.

Наиль готов был подождать и час и два, лишь бы боль не возвращалась. Пипец, как быстро привык к магическому исцелению. Два ранения было: на оранжевой планете и в Пустошах. Зажило за сутки, через три дня уже не вспоминал. Не то что сейчас.

— А, кстати, какое сегодня число? — спросил Наиль, когда Петрович устало выдохнул.

— Март на дворе, — ответил Петрович.

— Кто? Как? Сколько? — до Наиля дошло, что его не было дома очень долго. А в магическом мире прошло два месяца. — Да как так то?

— Набежало чуток побольше, — смущенно сказал Петрович. — Сутки здесь и там немного не совпадают, земные чуть короче. В Пустошах я провёл двадцать один год, а здесь прошло двадцать три.

Наиль снял его ладонь и посмотрел в глаза, сказал срывающимся голосом:

— Там два месяца, здесь — четыре.

— Твоюждивизию, — присвистнул Петрович. — Это не правильно. Рассказывай, будем считать.

Наиль вздохнул. Два месяца, а рассказывать долго. Сначала спасал княжну, потом плен у пиратов, потом космос, потом сугробы Девятиземелья, Новый год, потом Элис и Горин, опять портал, магическое истощение, потом Курс молодого бойца с магическим уклоном, потом Пустоши, опять магическое истощение, охотники, а потом он пришел в Изумрудный город и попал к Петровичу в гости, потом портал и возвращение домой.

— Ясно, — кивнул Петрович, Великий маг Пустошей. — Телепортация в космос, вот где вы потеряли лишних два месяца. Потому что Новый год в Девятиземлье праздновали месяц назад. Ещё легко отделались, — улыбнулся он. — Могли вернуться через сто лет, вот было бы весело.

Петрович невесело рассмеялся. Наиль шокировано кивнул. Представил как вернулся домой — а тут роботы и звездолёты. Или хуже — всемирный потоп. Ни родных, ни друзей. Хоть топись сразу.

— А ты как? Нашёл своих? — Наиль запоздало вспомнил, что кто-то маму полжизни не видел. И ему стало стыдно за свою обиду, что Петрович ушел.

— Угм, — кивнул Петрович. — Родители мои ещё раньше... ещё до того события, той мины... их не стало. А брата я чудом нашёл. Вспомнил я, что была у меня тётка в Свердловске, не буду рассказывать, с какими приключениями я добирался до города... — он усмехнулся. И дело было не в электричках и машин автостопом. А в том, как изменилась реальность. Родной СССР воспринимался, как какая-то Америка. В которой он никогда не был, а по видеофильмам остался образ чего-то ненастоящего. Вот к этой «ненастоящести» он не смог привыкнуть и за неделю. — Ну так вот звоню в дверь, а вместо тётки с пятилетним карапузом на руках дверь мне открывает мужик. Я решил, что тётка уехала, давай спрашивать куда... Прикинь, он узнал меня!

Петрович посмотрел на Наиля круглыми, удивленными глазами.

— Ну... Ты не изменился. Ты не выглядишь как старик, — фыркнул Наиль, доказывая, что удивляться тут нечему.

— Сорок лет — это не старик, — деланно возмутился Петрович. — Особенно для мага. Так, только силу набирать начал, можно сказать. — Он почесал ухо. — Я ж удивился не тому, что мало изменился. Есть зеркала в том Мире, — он сделал магический знак рукой, обозначая, что мир магический. — Я удивился, что карапуз меня запомнил...

— Значит, ты впечатлил его, — рассмеялся Наиль. — Я вот помню, в детском садике Мальвина была. На утреннике. Утренник не помню, Деда Мороза не помню, а Мальвину помню. Красивая.

— Вот ты влюбчивый, — Петрович взъерошил ему волосы. — Всё. Я убежал, брат ждёт в машине. Прикинь чо? Студент и машина есть. Я фигею с вашего мира. Всё. Убежал. Будут спрашивать — меня тут не было. Что произошло — ты не знаешь. Ясно?

— Ясно, — не понял Наиль. Но проводил Петровича благодарным взглядом. Впрочем, добавив: — Костюмчик — отстой. Твоего дедушки?

Петрович показал кулак и исчез за дверью. Наиль провалился в сон. Такой обычный сон. Который теперь был за счастье, по сравнению с этой неделей.

* * *