Его физиономия стала противной и злорадной, так и просила кулака или чего потяжелее.

— Да ладно, пошли, — сказал ему длинный. — Не будем заставлять отца ждать.

Я ощутил болезненное покалывание во всём теле. Потоки праны струились по венам, сила наполняла руки и ноги, а боль, наоборот, притуплялась. Регенерация сразу же начала работать, что не могло не радовать. А вот парни были слабы — на таком расстоянии это явственно чувствовалось.

— Смотри, Вить, а чего это у него? — спросил пухлый. — Зрачки почернели. Что с ним?

— А тебе колышит? Пусть лекарь разбирается. Пошли, — резко ответил длинный.

Мне захотелось опробовать, на что способно моё новое тело, тем более случай представился удачный. Это ведь тренировочная площадка, ну вот и потренируюсь, тем более парни уже своё отработали, теперь моя очередь. После тысячи лет во тьме не мешает размять кости.

— Пойдите сюда! — приказал я. — Оба!

На лице парней снова появилось недоумение.

— Чего ты сказал? — поморщился длинный. — Совсем, прыщ, оборзел, командовать?

— Размяться хочу и дать тебе почувствовать боль. Подойди!

Парни расхохотались.

— Тебе мало, что ли? — растянул рот в наглой улыбке белобрысый. — Не, я-то не против. Договоришься у меня сейчас.

Он уверенным шагом направился ко мне, за ним последовал пухлый.

Вряд ли моё новое тело было настолько же сильным, как прежнее, да и двигался я пока что достаточно неуклюже, но контроль над организмом улучшался с каждой секундой. Что-то же я должен уметь? Вот и проверим.

Я сжал и разжал пальцы рук, ощущая силу, от которой ладони с непривычки горели огнём. Тело это, похоже, было слабовато, но вселившийся дух стал проводником праны, и та наполняла мой новый организм, словно пустой сосуд.

Едва длинный подошёл ко мне, я резко выбросил по кривой кулак. Раздался хруст, парень плюхнулся на песок, схватился за лицо и что-то замычал.

Неплохо для первого раза, подумал я, но всё равно слабовато. Будь у меня столько же силы, как в прошлом теле, у парня бы не челюсть сломалась, а голова улетела за ограду, отделившись от позвоночника.

— Ты что, собака, охренел? — глаза пухлого загорелись злостью, зубы сжались.

Он поднял перед собой руки, его кулак полетел мне в лиц, но я оказался быстрее, и малец, схватившись за живот, со стоном рухнул рядом с белобрысым.

А я ведь даже не знал, кто они такие. Чтобы вырубить обоих, не потребовалось спрашивать их имена. И в то же время не покидало ощущение, что эти двое мне знакомы, как и место, где мы находимся, причём настолько хорошо, словно я здесь всю жизнь прожил.

В голову ударили воспоминания, причём вовсе не мои. Перед мысленным взором пробегали мутные образы и сцены из незнакомой жизни. Неужели в теле остались отголоски памяти? Это хорошо, они помогут мне устроиться в новом мире.

Теперь я твёрдо знал несколько вещей: место это — мой дом, а два наглеца — братья. Мы все принадлежали богатому и знатному семейству. Кажется, в этом мире тоже были аристократы. Женский голос говорил про какой-то род, который не должен прерваться. Интересно, что дамочка имела в виду? Не мешало бы уединиться и всё хорошенько повспоминать.

С этой целью я, пошатываясь, направился к выходу, не обращая внимания на стоны побитых олухов.

Зайдя в дверь, оказался в просторном помещении огромного старинного особняка, к которому, собственно, и примыкала тренировочная площадка. «Ну что, память, веди меня в мою комнату, — мысленно обратился я к самому себе. — Здесь ведь есть моя комната? Я же не в коридоре живу?»

Да, у меня действительно имелась собственная комната. Она находилась на четвёртом этаже. Теперь, главное, путь найти, потому что дом выглядел настолько огромным, что без карты можно и заблудиться. Прислушиваясь к интуиции, я зашагал по коридору.

Стены были увешаны портретами важных персон, которые смотрели на меня как на говно — по крайней мере, именно так художники предпочли изобразить их глаза. Все эти люди являлись моими предками, князьями Озёровыми, а я, соответственно, был одним из отпрысков рода, княжичем Алексеем. Моего нынешнего отца звали Михаил Озёров, а мать… почему-то вспомнить не удалось. Наверное, она умерла давным-давно, или с ней ещё что-то случилось. В голове остался лишь смутный, но при этом тёплый образ.

Опять я мыслями вернулся к загадочному голосу во тьме. Женщина хотела, чтобы я спас её детей и её род от вымирания. Но род этот совсем не походил на вымирающий. У князя Озёрова было, как подсказывала память, девять детей от четырёх жён, три из которых проживали сейчас в особняке. Тогда кого спасать? Голос сказал, я пойму, что делать, но пока понимание не приходило.

Жили мы в окрестностях Нижнего Новгорода. Кажется, батя, да и вообще род Озёровых, имел в этом городе большое влияние, но подробности пока оставались покрыты мраком.