Мы продолжили путь, и скоро рядом с дорогой увидели ещё одну бетонную стену с зенитками в полусферических стальных башнях по углам. «Алтай» остановился перед высокими сдвижными воротами. Я достал из багажника свой походный рюкзаки попрощался с Захаром, посоветовав ему переночевать в поселковой гостинице и утром, часов в пять, выдвинуться в путь, чтобы не мелькать в Гордеевске днём.

На КПП у нас с Полли проверили документы. Дежурный объяснил, что нам надо идти в штаб.

На огороженной со всех сторон территории в ряд стояли длинные блочные двухэтажные дома с решётками на окнах. Перед ними располагалось здание штаба, перед которой зеленела квадратная клумба. Над крышей висели два флага.

И снова все эти виды напомнили мне о прошлой жизни и о крепостях, где доводилось жить и оборонять и с которыми было связано столько много воспоминаний, успевших раствориться в тумане лет.

В штабе на первом этаже сидел дежурный, он вызвал кого-то по телефону, и вскоре прибежал рослый светловолосый малый с погонами, на каждом из которых были полоска, одна звёздочка и большая цифра «7», видимо, обозначающая номер дивизии. На кармане армейского кителя красовался боярский герб без окантовки.

— А позже не могли приехать? — встретил он нас не самым дружелюбным образом. — Кто такие? Княжна Романова, если мне память не изменяет, и…

— Князь Озёров, — напомнил я.

— Ну да, ну да, точно. Прапорщик Казанцев. Прошу за мной.

Прошли в кабинет, прапорщик включил компьютер, достал папки с бумагами, потребовал у нас документы.

— А вы, господин Озёров, значит, и есть старший мастер третей ступени? А то я слышал, прислать должны были одного, — он забегал пальцами по клавиатуре. — Ну добро пожаловать в наше училище. Вы оба записаны… так… в четвёртую роту, первый взвод. Четвёртая рота располагается в самом крайнем здании. А стихия у вас воздух, так?

— Совершенно верно, — ответил я.

— А у меня лёд, — добавила Полли.

— Вижу, — прапорщик продолжил стучать пальцами по клавишам, а потом вскинул на меня взгляд. — Пойдёте командовать малым фортом после учебки, господин Озёров?

— Сразу? — удивился я.

— Не сразу, конечно, но через год-другой капитаном стать можете, особенно если получите ранг великого мастера. Великие мастера в лейтенантах не задерживаются. Хотя тут всё зависит от вас и ни от кого больше, — прапорщик вручил мне паспорт и военную карточку и продолжил печать. Затем он вернул документы Полине и отправил нас в казарму.

Казарма четвёртой роты — хмурое двухэтажное здание из толстых бетонных блоков, которые и гаубичный снаряд не пробьёт, — находилось возле самой стены. Ещё более суровый вид этой мини-крепости добавляли решётки на окнах, призванные защищать в случае нападения тенебрисов. Зато внутри оказалось чисто и опрятно: стены были покрашены в весёлый светло-жёлтый цвет, в холле росли цветы в горшках.

Дежурный отправил нас на второй этаж, где, собственно, и находилась казарма, и тут нам с Полли пришлось расстаться. Мальчикам полагалось направо, девочкам — налево. Проживание было раздельным, чему вряд ли стоило удивляться.

Жилое помещение представляло собой длинный зал, заставленный двухъярусными койками вдоль обеих стен. Когда я вошёл, тут царило оживление. Парни, облачённые в одинаковую тёмно-зелёную форму, сидели на кроватях, кто группами, кто по одному, общались и ржали. Кто-то чистил одежду, кто-то что-то смотрел за складным компьютером, четверо за столом резались в карты, двое возили по полу швабрами.

Рядом с дверью был кабинет дежурного, там сидел парень с, по всей видимости, сержантскими погонами. Он сказал, что мне надо к заместителю командира роты, и вызвал того по телефону.

Заместитель, молодой офицер с погонами старшего лейтенанта, выглядел уставшим и делал всё без особой охоты. Он принял меня в своём кабинете, забрал карточку и паспорт и направил к шестой кубрик. Завтра мне предстояло получить военное удостоверение и униформу. Занятия начинались с понедельника.

Оказалось, что курсанты благородного происхождения, то есть бояре и князья, размещались не в общем помещении с двухъярусными кроватями, а в отдельных комнатушках по четыре человека. Кубрики были тесные и без удобств, но по сравнению с тем, как жили простолюдины, могли показаться роскошью. У нас даже шкафчики для вещей имелись, тогда как мещане обходились тумбочками.

Когда я зашёл, передо мной предстала следующая картина. Худощавый белобрысый юнец с длинной чёлкой полулежал на кровати и смотрел в складной компьютер, другой парень, коренастый, коротко стриженный, читал газету. Третий расположился за столом и что-то писал на листке бумаги.

Наши с ним взгляды встретились.

— Рюмин? — спросил я.

— Озёров? — удивился парень, сидевший за столом. — Тебя тоже к нам запихнули? Вот и славно. Располагайся тогда, чувствуй себя как дома, вещи в шкафчик можешь сложить. Только быстрее, а то скоро отбой, свет заставят выключить.