– Простите, магистр, – обратилась Ани, изучив подозрительно знакомый профиль мага. И пусть местные монеты она держала в руках всего пару раз, но императора видела лично.

– Что? – даже не обернувшись, коротко откликнулся целитель, продолжая вести ее мимо пустых и не очень кроватей. Занятые места, в отличие от вакантных, были огорожены ширмами, чтобы не смущать ни соседей, ни самого больного.

– Вы же родственник императора? – уточнила Ани.

– С чего ты взяла? – Целитель щелкнул пальцами, отпирая неприметную дверь, и первым шагнул в кабинет. – Проходи, поговорим.

Ани послушно последовала за ним, краем глаза отмечая, что по количеству защитных плетений кабинет целителя едва ли уступает своему собрату из управления.

– Просто предположила, – пожала плечами Ани, когда пауза затянулась. – Показалось, что вы похожи.

– Все сильнейшие светлые империи в той или иной степени родственники императорской семьи, – усмехнувшись, заметил магистр Вирдан. – В том числе и род Эльес, но никакой реальной властью мы не обладаем.

– Только властью раздражать слуг Темнейшей? – предположила Ани.

– Разве что, – кивнул целитель. – Но пока Хозяйка Замка была ко мне благосклонна и не отправляла посланцев за моей душой. Если это, конечно, не ты, – хмыкнул магистр и пытливо взглянул на адептку, отчего та смущенно покраснела.

– Нет, я не посланец Темнейшей, – проговорила Ани. Продолжать фразу она не стала: не затем шла за наказанием, чтобы сорвать себе эксперимент.

– В таком случае, – магистр Вирдан внимательно оглядел Ани с ног до головы, – сегодня будешь помогать старшим, а завтра найду тебе персональное применение. Крови не боишься?

Девушка отрицательно качнула головой.

– Аллергия?

– Разве что на светлую магию.

– Увы, с этим ничем помочь не могу, – признался магистр. – Избавиться от непереносимости магии можно только радикально – в Лабиринтах, если верить твоим коллегам, там проходит любая непереносимость. Правда, не у всех. – Договаривать магистр не стал, но Ани и сама догадалась, что свободными от болезни становятся лишь те, кто прибыл в Лабиринты навсегда. Те же, кто заглянул на ознакомительную экскурсию, вернувшись в реальный для себя мир, вновь ощутят все его прелести. – Другие заболевания, что могут помешать тебе выносить утки и мыть алхимическую посуду, есть?

– Нет. – Ани покачала головой, перевела взгляд на безупречно чистые руки воплощения, а когда вновь подняла глаза на магистра, заметила коварную улыбку на его губах. – Всегда мечтала сократить количество переселенцев в Лабиринт, и если для этого нужно выносить утки и мыть склянки – так тому и быть, – решительно заявила девушка, с удовольствием наблюдая, как меркнет улыбка целителя. И, словно желая противоположного – довести кого-то до собственных чертогов, добавила: – Не волнуйтесь, я постараюсь почаще здесь появляться. Неделя – это ведь так мало, чтобы освоить в совершенстве работу помощника целителя.

Магистр Вирдан страдальчески закатил глаза. Потом подумал о чем-то и… усмехнулся.

– Давно у меня не было темных добровольцев, – задумчиво проговорил он и громко позвал: – Орис!

В кабинет торопливо постучали, словно ждали под дверью – или пытались подслушать, что было ближе к истине. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулась рыжая голова любимца огненных духов.

– Твоя помощь на сегодня, – магистр кивнул в сторону Ани. – Перед ужином отпустишь. Первый курс дольше задерживать нельзя, – пояснил в ответ на недоуменный взгляд девушки светлый – и словно забыл о ее существовании. Протянул влево руку и, дождавшись, пока из шкафа прямо ему на ладонь ляжет потертый фолиант, положил книгу перед собой. Зашелестели страницы, голова магистра склонилась над рукописным текстом, а парень, едва ли старше Доминики, кивнул на дверь, намекая, что аудиенция закончилась и пора приступать к работе.

Ани охотно поднялась, но не удержалась от любопытства – заглянула в изучаемый светлым трактат. Поморщилась, как от зубной боли, поджала губы и торопливо вышла. Все, что имело отношение к Ри-Ан-Свальду, даже у нее вызывало головную боль. Но, поскольку стереть его с лица земли не удалось, приходилось игнорировать.

– Надолго к нам? – тоскливо спросил Орис, когда начальственная дверь осталась далеко позади, а они оказались в небольшом закутке, отгороженном ширмами, где стояли две койки, но обе были свободны от пациентов. Правда, в остальном они были очень даже заняты: на одной обитали потертые сумки с учебниками и тетрадями, на другой был разложен перевязочный материал, все виды пузырьков с надписями – пустых, чтобы адепты ненароком не лишили кого-нибудь из пациентов лекарства, и страх всех белоручек – утка. Чистая, ознакомительная.

– Пока на неделю, – отозвалась Ани, склоняясь над импровизированной выставкой.

– Пока – очень обнадеживает, – хмыкнул Орис.

– Сомневаешься в моих силах?