Она пропитывала бывшую ученицу академии, чудилась и в наклоне головы, и в тихом голосе, каким девушка говорила с теми, на кого раньше и не взглянула бы, а теперь брала за руку искалеченную болезнью женщину и вливала в нее свою силу, пытаясь отсрочить неизбежное.

– Моя госпожа? – Один из ее Теней – Хар, кажется – ступил на камни, замирая рядом с Хозяйкой и ожидая ее приказа.

– За кем ты пришел? – тихо спросила Ани – тише ветра, едва слышно на фоне скрипа несмазанных петель.

– Они Клиена, – с поклоном ответил Хар. – Она больше не молится вам, и держать ее на этом свете нет причин.

– Идем, покажешь мне, кого ты хочешь забрать, – помедлив, приказала Ани и, хотя ей следовало идти совсем в другую сторону, взбежала по ступенькам на крыльцо больницы для бедных.

Дверь не скрипнула лишь потому, что оба нежеланных гостя предпочли идти по границе. Но… местные обитатели их все равно чувствовали, замирали, обрывая на полуслове разговор, вздрагивали и хватались за давно не наполнявшиеся слабенькие целительские амулеты, а кто-то начинал молиться. Ани чувствовала острый прилив сил, находясь в этом месте, но морщилась от царившего здесь хаоса и смрада. И пусть в ее мир не долетало ни отголоска пропитавших здесь все ароматов, Ани не могла избавиться от желания прикрыть нос платком. Даже после всего нескольких дней в лазарете она знала, как пахнет гной, обожженная плоть и та зеленоватая субстанция, которая заменяла в больнице для бедняков все остальные лекарства. В лазарете ею обрабатывали порезы, если в лечении нельзя было применять магию или магистр хотел преподать урок зачастившему к ним гостю, но больше базовое зелье было ни на что не годно. Вот только лучше, конечно, оно, чем ничего.

– Она. – Голос Хара прервал ее раздумья. Тень смотрел на недавнюю пациентку целительницы-недоучки, последней покинувшей больницу. Ани знала об этом наверняка: воспользовавшись выигранной наградой, она покинула стены академии несколько часов назад, рассчитывая навестить Болериана, но остановилась на полпути, увидев ту, что, как ей обещали, не должна была покидать места своего заточения. Авлен Ларзан целеустремленно шла в сторону окраины, и Ани последовала за ней, испытывая противоречивые желания. Точнее, направленные на разных людей. И первым пострадать должна была не сама девушка, а тот, кто не выполнил своего обещания. Магистр Маленвер рисковал не проснуться следующим утром.

Ани пришлось задействовать всю свою выдержку, чтобы не вспылить прямо на улице. Удерживало одно – дом ее верного слуги располагался совсем недалеко, да и до ресторанчика, куда она привыкла ходить, было преступно близко. В случае, если она отдастся охватившей ее злости, он определенно пострадает. И Ани стояла на границе, закрыв глаза, будто это могло ей помочь избавиться от гнева, и лишь когда Ларзан оказалась достаточно далеко, Хозяйка Замка вернулась в смертный мир и… пошла за причиной своего дурного настроения.

– Оставь, – приказала Ани, жестом останавливая слугу.

Женщина вздрогнула, будто услышала ее голос. Она была еще молода, хотя никто бы не поверил в это, едва взглянув на худое, не без морщин лицо, в обрамлении так рано поседевших волос, но ее жизнь подходила к концу. И – Ани хмыкнула – если бы не целительница, оборвалась бы еще неделю назад.

– Моя госпожа? – Хар рискнул обратиться к направившейся к выходу хозяйке.

– Не вмешивайся пока. Эта душа все равно переступит черту. Рано или поздно. Так зачем лишать себя удовольствия забрать обеих. И ее, и целительницу, когда та растратит слишком много жизненных сил.

– Вы коварны, – с нескрываемым восхищением выдохнул Хар, прислушался к чему-то и с поклоном исчез. Ани не стала останавливать: бросила быстрый взгляд на тяжело дышавшую девушку, лицо которой заострилось от испытываемых ею страданий, покачала головой и шагнула вперед, пересекая разделявшую их границу.

Стон сорвался с губ несчастной, когда прямо перед ней возникла незнакомка.

– Пришло мое время? – шепотом – ни на что большее у нее не хватало сил – спросила женщина. Лицо ее поразительным образом расслабилось, словно боль отступила.

– Ты так хочешь уйти? – Ани села на подоконник маленькой комнатушки, где в смертном мире с трудом помещались они двое.

– Нет.

– Тогда зачем мне тебя забирать?

– Я больна. И умираю.

– Тебя лечат, – напомнила Ани, сама не понимая, почему говорит со смертной.

– Лечат, – женщина прикрыла уставшие глаза, – но выздороветь мне не суждено. Я знаю это, и я готова… уйти.

– Неужели у тебя нет ничего, ради чего ты готова остаться? – продолжала допытываться Ани, прекрасно чувствуя, как истончается граница. Не от ее присутствия или прихода Хара, а из-за желания самой собеседницы поскорее уйти. Каждым своим словом она призывала Врата Лабиринта, еще немного – и они откроются перед ней.

– Ради них я готова уйти раньше, – призналась собеседница, и Ани кивнула.