Орлис хотел было вмешаться в разговор, но его тело словно закаменело, а Ани наградила его долгим предупреждающим взглядом.

– Вы проводите меня?

Хозяйка Замка отрицательно покачала головой.

Фьер отвернулся. В его душе роились сомнения. Он отказывался верить, что эти двое – последнее, что он увидит в своей жизни, что больше никогда не вернется на острова и не заглянет по ту сторону барьера, но часть его уже приняла печальный исход.

– Иди, пока не передумал. – Ани заступила ему за спину и легонько подтолкнула вперед. Она чувствовала странную горечь, но не могла объяснить, где прячется ее источник. – Иди же!

Ее голос дрогнул, почти сорвался, но Фьер, слишком погруженный в свои страхи и надежды, сделал первый шаг к Замку. Бросившийся за ним Орлис был остановлен твердой рукой своей спутницы, упершейся прямо в его грудь. Девушка отрицательно покачала головой.

– Это его путь. Не твой, – пояснила она, когда фигура последнего потомка Ар-Шета перестала напоминать человеческую.

– Но вы сказали, что каждая из дорог ведет в Замок.

– Все верно. – Во взгляде девушки появилась тоска. – Но разве я говорила, что кто-то должен ступать на этот путь немедленно? Но он это выбрал. Сам, – зло напомнила скорее себе, чем ему, Ани. – Мог отказаться идти, мог остаться в Арлагэ, но бросился в погоню за смертью и пошел ей навстречу. Сам. – Она повернулась к Орлису, прикрыла глаза, словно беря себя в руки, и хмыкнула: – Идем, больше нам здесь делать нечего. Менталист не нужен покойнику, а его память сама пришла ко мне.

– Вам его жаль? – Орлис прикусил язык, но было уже поздно.

Ани остановилась. Закусила губу, размышляя, и – покачала головой.

– Теперь уже нет. Не стоит жалеть о том, что больше не в силах изменить.

– Но разве вы не в силах?.. – Менталист не договорил, но продолжение и не требовалось.

– Вернуть его? – Ани усмехнулась. – Нет, как и забрать в Замок против воли. Мальчишка – потомок бога. Его место не среди слуг в Закатном Замке и не на тропинках Лабиринта. Арлагэ должен был стать его пристанищем. И стал. Выволочь его оттуда силой я бы не смогла, как и любая из моих Теней. Или ты. Там он был полностью защищен.

– Но он этого не знал.

– Разумеется. Впрочем, – во взгляде Ани вновь всколыхнулась тоска, – его выбор нельзя осуждать. Вечность оставаться одному – не худшая ли это кара?

– Но ведь должны были быть и другие? Его родители? Не мог же он появиться на свет, не имея их?

– Не мог, но их души принадлежали Ар-Шету, и он мог пить их в обход всех ограничений. И выпил, иначе бы мы наблюдали воссоединение нескольких поколений семьи.

– Мне тоже не суждено вернуться? – задал, пожалуй, самый волнующий его вопрос Орлис. Пусть ему и было жаль ушедшего мальчишку, своя жизнь представлялась большей ценностью.

– Отчего нет? – удивилась Ани. – Ты здоров, ты обычный человек и не представляешь никакой угрозы для пантеона. Из-за тебя не придется ругаться с Карающим Светом. Ты ничтожен и безопасен, так зачем обрывать твою жизнь?

– Вы сказали мне так много…

– Но разве ты это запомнишь?

Орлис с облегчением выдохнул. Память – ничтожная цена за возможность вернуться.

Когда у Фьера остановилось сердце, магистр Маленвер лишь поморщился. Чуда не произошло. Как бы ни были снисходительны боги, свою безопасность они ценили превыше всего. Безопасность и власть – те две составляющие, что казались частью одного целого. Нерушимого союза, где одно цеплялось за другое. Потому и все правящие династии вели свое начало от кого-то из богов, обеспечивая сохранность культа на долгие века и пользуясь силой предка, чтобы удержаться в минуты испытаний. Едва ли где-то в их мире было иначе, но магистр отдал бы многое, чтобы это увидеть.

Пока же… он ждал, напряженно всматриваясь в лицо давнего соперника и друга. Сорвется ли с его губ последний протяжный стон, померкнет ли разум, или дрогнут ресницы, возвещая о скором возвращении в сознание?

– Он жив, – раздраженно сообщила Ани. Маленвер чувствовал, как кожа под его пальцами начинает теплеть. – Но не помнит события предыдущих суток. Соври ему что-нибудь, у меня нет желания придумывать отговорки для смертного. Например, – девушка нахмурилась, вспоминая одну из лекций, – что это ты стер его воспоминания, чтобы сохранить жизнь и разум. Менталист, прошедший через смерть пациента, и сам не жилец.

– Фьер?..

– Он сам выбрал свою дорогу. – Голос Ани был больше похож на рык. Она вскочила на ноги, но не для того, чтобы смерить собеседника презрительным или угрожающим взглядом. Напротив, девушка избегала смотреть в сторону магистра, будто… чувствовала вину? – Он сам выбрал свой путь. Своим страхом, отчаянием, а до того – безрассудством. Сам, – очень тихо повторяла Ани. – Он все сделал сам.

– Но вы его подтолкнули? – предположил магистр… и на миг встретился взглядом с собеседницей. Такой дикой ярости ему еще не доводилось видеть, как и того, как быстро гаснет жажда мщения, словно залитый водой костер.