– Мне есть за что, – тихо призналась Ани. Она чувствовала себя виноватой, все возвращалась мыслями в первый день их знакомства и думала, что было бы, если бы она не потащила его за собой, не принудила пойти в Замок? Он ведь мог вернуться к жизни гораздо раньше, не потерял бы столько лет, успел бы влюбиться… На этом предположении, отзываясь на ее негодование, в глазах девушки вспыхнула тьма, и Ани пришлось еще ниже опустить взгляд, хотя, казалось бы, куда еще ниже: она и так разглядывала подол платья.

– Вы так жаждете моего прощения? – Ани почувствовала, как ее берут за руку и на контрасте с теплыми пальцами собеседника еще раз поняла, насколько они разные. А он словно бы задался целью свести на нет это различие, обеими ладонями пытаясь согреть ее холодную руку.

– Да, – признание далось легко. Она и не думала отрицать свою вину перед ним, потому и не отрицала жажду получить прощение. И не за варенье – за отнятые годы, которые не только заставила провести подле себя, но и вынудила забыть. Пусть так и должно было быть лучше, но стало ли… И в этом была лишь ее вина.

– Тогда я прощаю вас, что бы вы ни совершили. – Ани моргнула, не веря своим ушам, и, подняв голову, перехватила взгляд собеседника. Несмотря на улыбку на губах, глаза Морьена были серьезными, сосредоточенными. Такими, будто и он говорил не о варенье. – Но при одном условии.

– Каком? – пересохшими губами спросила Ани.

– Сегодня вы не станете мне лгать, о чем бы я вас ни спросил.

Ани вздрогнула. Первое удивление сменилось отчаянием, после – надеждой, которая так же быстро померкла. Слишком серьезной была просьба для того, кто не знал, о чем просит. Слишком многое стояло на кону. Слишком…

– Согласна, – на одном дыхании, пока не передумала, пока не вспомнила о сотнях запретов и договоров, что связывали ее откровенность невесомыми, но крепкими путами, согласилась Ани и отступила, вызволяя свою руку из цепких пальцев собеседника. – Спрашивайте, – грустно предложила она, ожидая расстрельного допроса тут же, но была не готова услышать:

– У меня есть всего один вопрос, но я задам его не сейчас.

– А когда?

– За три минуты до полуночи, – назначил срок собеседник и усмехнулся своим, недоступным Ани мыслям. – Или никогда.

– Значит, – Ани помедлила, размышляя, – до тех пор мне придется быть рядом, чтобы не пропустить ваш вопрос?

– Верно, – признался мужчина, улыбаясь. Довольно, открыто, тепло, будто ее предположение его порадовало.

– А где мы проведем этот день? – продолжила допытываться Ани, чувствуя странную дрожь в коленках, постепенно охватывавшую ее всю.

– Где пожелаете. Но мне кажется, этот город достаточно большой, чтобы мы могли провести весь день вне этих стен.

– Так и есть, – подтвердила Ани, не зная, плакать ей или смеяться. Ее желания сбывались одно за другим, и то, что могло привести к краху, пока дарило ей крылья. Она и не мечтала вновь провести с ним весь день. Не по ее приказу, противиться которому не могла ни одна Тень, а по его желанию. По его собственному добровольному желанию, вторившему ее мечтам.

Но что-то не давало ей покоя. Ни когда они гуляли по набережной, ни когда кормили птиц честно купленными отрубями, ни когда расстелили на выгоревшей от солнца траве покрывало и принялись изучать содержимое корзинки «для прогулок», ни позже – когда солнце начало клониться к закату, а Ани проваливаться в тоску от предстоящей разлуки.

– Ночь уже совсем скоро… – протянула девушка, отсекая любые мысли о назначенной магистром встрече. В конце концов, она могла и не видеть послания, а его угроза… Ее Морьен сейчас был с ней, рядом, на расстоянии вытянутой руки, и никто и ничто не смогло бы причинить ему вред, не испросив у нее высочайшего позволения, которого она не собиралась давать. Ни сейчас, ни потом.

– Вы не любите ночь?

– Это ваш вопрос? – Ани печально вздохнула, не слишком веря в удачу. Посмотрела на собеседника, отмечая, как посерьезнело его лицо, и отвернулась.

Легкий ветер касался острых кончиков травы, и они покорно склонялись перед силами природы, даже не мысля о сопротивлении, с каким-то благоговейным шорохом подчиняясь чужой воле. Как люди. Как большинство из них…

– Нет, – Мортен говорил тихо, но оттого не менее весомо. – Просто наблюдение. Чем ниже клонится солнце, тем больше в вас печали.

– Тем ближе наше расставание, – пояснила Ани и вздохнула: – А мне не хочется прощаться. Твоя… ваша компания слишком притягательна, но срок назначен. – Она с тоской взглянула на напряженное лицо собеседника, грустно улыбнулась и добавила: – Я не знаю, о чем вы спросите и к чему приведет моя откровенность, которую я так неосмотрительно вам обещала, но едва ли после этого мы сможем вот так сидеть в поле и любоваться закатом.

– На все воля богов.

Ани вздрогнула, но повторила:

– На все их воля.