– Как и ты, – хмыкнула девушка. – Столько лет поддерживать его тело живым ценой чужих жизней.

– И я готов признать свою ошибку.

– Ошибку в чем? Считаешь, ему было лучше не возвращаться?

– Ему было лучше не умирать, – отрезал Аркант, – а мне – отпустить его, когда необходимость в помолвке канула в Лабиринт вместе с навязчивым ухажером двоюродной сестры.

– Люди часто допускают ошибки, – криво усмехнулась Ани.

– Видимо, как и боги, – практически подписал себе смертный приговор Аркант, спокойно выдержал разъяренный взгляд своей гостьи и бровью не повел, когда носом хлынула кровь, и лишь извлек из воздуха салфетку, закрепил за воротник, чтобы не запачкать рубашку, и продолжил выжидающе смотреть.

– О наших ошибках людям неизвестно. – Ани неохотно, но взяла себя в руки. Магистр призвал еще один платок и стер с губ собственную кровь.

– Но это не избавляет вас от них, – заметил темный.

– Вы ходите по грани, магистр. И я не скажу вам, когда вы сорветесь.

– Полагаю, не сегодня, – усмехнулся маг. – Раз уж я все еще жив. – Ани недовольно поморщилась и отвернулась. – Не рубите с плеча. Верно, я не ошибусь, если предположу, что решение вернуть Мора к жизни было таким же импульсивным, как и сейчас – сбежать. Дайте себе время подумать и взвесить все «за» и «против».

– Но пока я рядом – он умирает.

– Он уедет, – пообещал Аркант. – Куда-то в Лиер, вместе с его высочеством. Я дам вам обоим время все обдумать.

– Звучит не слишком почтительно.

– Зато верно. Один раз вы уже совершили ошибку, и только вам решать, повторите ли вы ее.

– И я должен тебе поверить? – Голос Мортена разорвал воспоминание Арканта. Магистр хмыкнул и покосился на недовольного друга.

– Да, – кивнул он. – Как и уехать из города.

– К матери я не поеду.

– Поедешь в Лиер, как и хотел. – Примирительно поднял руки гость. – Обдумаешь, готов ли ты попрощаться с жизнью и ее возможностями ради пары дней с Хозяйкой Замка. Или, думаешь, ты не очередное ее увлечение?

– Даже если и так…

– Ты изменился, – заметил магистр, опираясь ладонями на край стола и с грустью глядя на друга. – Раньше ты предпочитал все взвесить, прежде чем прыгать в бушующий поток, не зная даже, куда тебя вынесет течение.

– Просто мне больше нечего терять, – Мортен усмехнулся. – Не считаешь же ты этот дом чем-то, чем я должен дорожить? Я не хочу быть призраком прошлого, отблеском былой славы, не хочу видеть сочувствие и чувствовать жалость.

– Останься в Лиере, – предложил Аркант. – Его высочеству понадобятся верные люди, а там тебя никто не знает. Чем не выход? Начнешь все с чистого листа.

Мортен отрицательно покачал головой.

– Я вернусь, – пообещал он. – Уеду, раз собирался и ты так на этом настаиваешь, но вернусь. И если моя судьба – уйти за ней в Лабиринт, я приму это.

– Если она тебе это позволит.

Мортен упрямо поджал губы.

Академия готовилась к празднику. Неофициальному, скорее, напротив – тщательно законспирированному, но оттого не менее известному. Преподаватели закатывали глаза и обменивались понимающими взглядами друг с другом, зная, что придется отказаться от выходного, чтобы к утру им было куда ходить на работу. Адепты… Здесь все зависело от курса. Первокурсники с трепетом ожидали предстоящие выходные, гадая, чем обернется их посвящение, какое задание они получат от своих старших коллег и будут ли те милосердны в своих пожеланиях. Второкурсники радостно отвечали: «Нет», – и припоминали события собственного посвящения. С дрожью и трепетом предвкушая грядущее развлечение и рассчитывая, что этот год сотрет в памяти окружающих их собственные позорные минуты. Увы, снисходительные усмешки старших лишали их этой призрачной надежды. И только выпускники были спокойны: языкастых зрителей их собственного испытания в академии не осталось. За исключением, разумеется, преподавателей, но те предпочитали вспоминать особенно выдающиеся моменты той ночи лишь с коллегами, посмеиваясь и успокаивая нервы после очередной выходки стремящихся отсрочить взрослую жизнь адептов.

Доминика волновалась. Даже пребывавшая в тоскливой задумчивости Ани видела, как с каждым днем слуга становится все нервознее, не может унять дрожь в коленках или заставить пальцы остановиться в исполнении замысловатой мелодии.

– Тебе нечего бояться, – заметила Ани, когда они возвращались в общежитие после боевой магии. Их отпустили немного раньше, а потому они решили сбросить вещи в комнате, не желая идти с лишней поклажей в столовую.

– Я боюсь не за себя, – помедлив, призналась Доминика.

Они перешагнули порог общежития, кивнули приветливо коменданту и начали восхождение наверх, на третий этаж, где обитали.

– А за кого? – уточнила Ани. – За меня бояться глупо.

– За остальных, – покачала головой Доминика. – Вас ведь тоже захотят испытать. Это традиция. Да и я последнее время не отличаюсь спокойствием. Вдруг не смогу сдержаться…