Явонду мы оставили на первом уровне, а сами полезли дальше, на поверхность. Свечение двух солнц показалось мне обжигающим, жар пролился сверху точно поток расплавленного металла, и на некоторое время я просто утерял ориентировку и всякую способность соображать.

Когда она вернулась, то я осознал, что вокруг, если можно так выразиться, людно.

Несколько групп безголовцев прочесывали пустыню, неспешно бродили туда-сюда, иногда останавливаясь. Предметом их внимания была полоса, протянувшаяся от среднего дредноута до Воронки между двумя парами кубов, и они все ближе подходили туда, где находилась решетка из люков.

— С севера пришли, — доложил Ганс. — И начали это, того-сего… Скоро нас найдут.

— Но пока они почему-то нас не видят, — процедил Шредингер через стиснутые зубы. — Почему, интересно?

А потому, что они творения системы безопасности полигона, и замечают лишь то, что замечает она — мог с уверенностью сказать я. Ну а подземное хранилище с устройством аварийного отключения — для нее слепое пятно, что логично. Ведь наверняка задумано на случай, если система, могущественный ИИ с невероятными ресурсами, пойдет вразнос, обратится против создателей.

По крайней мере я бы предположил так, если бы меня спросили.

Сотрясения и моргания электричества внизу — попытки системы взять хранилище под контроль изнутри, не особенно удачные, судя по всему. Ну а отряд безголовцев — попытка захватить его снаружи, извне, чтобы обезопасить устройство отключения от посягательств.

Противостоящий нам Кощей осознал, где находится его сундук, и решил поставить вокруг дуба надежную стражу, ну и заодно убить тех, кто роется у корней.

Это была не более чем гипотеза, доказать я ее не мог, но объясняла она многое.

— Разрешите доложить, — из люка высунулась голова бойца, явно из отделения Бадави. — Осмотрели все помещения, ничего похожего на замочную скважину не обнаружили, проходов вниз тоже не обнаружили.

Лицо Шредингера под шлемом вытянулось и даже вроде бы побледнело.

— Что? — спросил он даже вроде бы растерянно — Как так?

Неужели это все зря, умные головы в чем-то ошиблись и загнали нас не туда, или составители древнего стихотворного трактата что-то напутали, или сам трактат не более чем шутка, вымысел?

— Не могу знать, — испуганно ответил боец.

— Стрелять только когда они у вас по головам начнут прыгать, — велел комвзвода, повернувшись к Гансу, — а я пойду, поговорю с этим дебилами, сосунками из сырых пеленок.

И он следом за принесшим дурные вести бойцом исчез в люке.

Безголовцев было штук двадцать, и пока они находились достаточно далеко. Растянувшись в две цепочки, они двигались навстречу друг-другу, время от времени останавливались и начинали рыться в песке длинными конечностями, затем двигались дальше, чтобы сойтись и разойтись.

Такими темпами они до нас доберутся минут через пятнадцать.

— Разрешите обратиться, — сказал я негромко, и Ганс повернулся в мою сторону, посмотрел с удивлением.

— Да, — сказал он.

Я вздохнул — разговоры не моя сильная сторона, подбирать слова мне всегда было сложно, но сейчас именно от их выбора зависело, узнаю я что-то новое, или командир первого отделения просто отправит меня к той самой матушке.

— Вы ведь давно служите вместе с Бадави? Знаете его хорошо?

Ганс кивнул, и так узкие глаза его сузились еще сильнее, большое тело колыхнулось.

— И он всегда был таким, как сейчас? Заторможенным, равнодушным?

Комотделения-один задумался, взгляд его ушел куда-то к горизонту, пальцы на прикладе затрепетали, отбивая ритм.

— Нет, — сказал он наконец. — Мы вместе сюда пришли, девять месяцев назад. Тогда он… Был другой. И совсем недавно тоже, — тут глаза Ганса широко раскрылись, словно он вдруг осознал изменения, произошедшие с Махатхиром Бадави. — Часто вспоминал свою страну. Малайзию… А теперь молчит, никогда разговора не начинает. Смотрит в никуда. Странно.

— Спасибо, — я кивнул.

Что-то случилось с Бадави за те дни, которые он провел на полигоне, рядом с дредноутом, после включения системы безопасности, убежденный в том, что миновали считанные часы. И не с ним одним, а со всеми бойцами его отделения, которых на данный момент осталось пятнадцать человек.

Что-то или кто-то их изменило внутри, повлияло на психику, почти не оставив следа. Но что именно? И зачем, для какой цели?

Знать этого я не мог, но чутье шептало, что здесь спрятана какая-то опасность.

По делу конечно Бадави и его людей надо разоружить, взять под охрану и прогнать через сканеры, которые есть в распоряжении врачей в части, через всякие психологические тесты, чтобы проверить — что там внутри. Но сделать это прямо сейчас никак не получится. Ну а потом… наступит ли для нас это потом?

— А теперь тихо, — и Ганс пригнулся.