«Вооружение ЧВК 'Земля» — новый подзаголовок… что это такое, ешь меня кони? Дневник? Не похоже! Скорее это напоминает отчет, аналитическую заметку… или скорее наброски, сырые материалы для подобной штуки.

Подняв голову, я обнаружил, что Ингвар смотрит, как я листаю его блокнотик.

— Серов, ты чего там застрял? Жопой к полу прилип? — буркнул обернувшийся Ричардсон.

— Иду, — отозвался я, и сделав несколько шагов, протянул находку Ингвару. — Твое.

— Спасибо, — отозвался он, пряча книжку в карман разгрузки. — И это… потом объясню.

Я кивнул, но вспомнил, насколько любопытным был норвежец, как он всегда совал нос всюду, куда можно, и даже в некоторые места, куда нельзя, пытался уговорить нас собирать информацию «для выживания», и сам собирал, да еще и фиксировал все, что только удавалось добыть… Отлично подготовленный, очень умный, по способностям и знаниям куда выше обычного бойца.

«Мое имя Бонд. Джеймс Бонд»… твою же мать!

«Самовар» за нашими спинами вновь задрожал, и выплюнул столб воды, который с шипением ударился в стену и тут же рассеялся, исчез без следа. Это устройство вовсе не атаковало нас, нет, оно почему-то заработало, ну а мы… подвернулись под кран.

В следующей секции, узкой, зажатой между двумя другими, обнаружился ряд ванн, достаточно больших, чтобы искупать в каждой бегемота — над ними нависали многочисленные шланги, пучки жгутов, нечто похожее на паучьи лапы и глаза на ниточках, но все было мертво и неподвижно.

Я шагал вместе с остальными, смотрел по сторонам, вслушивался, и не переставал думать о том, что узнал.

Ингвар — шпион, и он здесь для того, чтобы собрать как можно больше сведений о ЧВК, и может быть о полигоне. Но кто прислал его сюда, недобрый блок НАТО, в который входит его родная страна, или какая-то другая сила, например конкуренты той конторы, на которую я работаю?

И не пристрелит ли он меня в суматохе за то, что я знаю его тайну?

После того, как десять минут назад он вытащил меня из-под обстрела, буквально спас жизнь.

— Серов направо, Макунга налево, — приказал Ричардсон, и я усилием воли подавил дурацкие мысли, заставил себя забыть о них.

Сейчас надо думать о том, что у тебя перед носом, иначе станешь трупом безо всякого участия Ингвара.

* * *

Внутри секции, примыкавшей к правой стене, высилось нечто вроде муравейника из металла — уходящий к потолку ажурный конус, весь в дырах и канавках, из глубины которого доносилось тихое-тихое, на самой грани слышимости журчание. Но самое главное — тут не было ни дрищей, ни входов, через которые они могли появиться.

— Чисто, — доложил Вася, изучивший такую же секцию напротив.

Мы заглянули в следующий ряд из трех секций, расположенный поперек дредноута, вернее только в центральную. Увидели ряды черных металлических крестов в рост человека, поднимающуюся к потолку серебристую колонну, которая пронизывала все здание, и… возившихся за ней дрищей.

Поскольку нас отправили на разведку, а не на штурмовку, то мы поспешно отступили.

Попытались забраться по лестнице выше, на четвертый уровень, но туда даже зайти не получилось: дрищи торчали у самого входа, и нас не заметили только чудом, а может и заметили, но решили не стрелять.

— Что они тут делают? — спросил Ингвар вполголоса, когда мы двинулись вниз. — Разыскивают что-то? Но что?

«Для кого ты хочешь добыть ответ на этот вопрос?» — очень хотелось спросить мне.

Мы вернулись на лестничную площадку второго этажа, где образовалось что-то вроде штаб-квартиры. Вскоре явилась другая группа разведчиков, отправленная через первый уровень ко второй лестнице, а затем притащился ходивший в подвал Бадави со своими бойцами, и Шредингер принялся слушать доклады.

Картина получалась следующая.

Нам были доступны подземный и первый наземный уровни целиком, и примерно треть второго и третьего с северной стороны. С южной патруль дрищей блокировал лестницу уже на уровне второго, и что творилось совсем высоко, на четвертом, мы не могли и догадываться.

Слушали мы все вместе, кроме тех, кто держал оборону в зале с «десептиконами», где продолжалась вялая перестрелка. Ингвар сидел неподалеку, я старался на него не смотреть. Зато Симон расположился напротив, и вот этот таращился на меня с откровенной враждебностью.

Ящер погиб, и поклонников священной плоти у нас осталось двое… хотя это те, о ком я знаю.

— Как воевать в таких условиях? Меня что, за ясельника держат? — ворчал комвзвода, грозя кулаком здоровой руки далекому командованию. — Я не понимаю, чего хочет противник. Ничего не знаю о его численности и возможностях, и не имею представления о театре военных действий… и они хотят, чтобы я победил? Сопли бы сами подобрали для начала!

Ричардсон вздохнул и почесал черную щеку.