— А если я выживу? — спросил я.

— Кому поверит Шредингер? Тебя он знает семь дней, а мы воюенькаем с ним давно.

— Вперед, обнаглевшее мясо! — Симон ткнул меня стволом автомата в спину, и если бы не бронежилет, это было бы очень больно.

Подставить меня на пули дрищей, а затем рассказать, что те напали, и я геройски погиб, закрывая собой товарищей, и сделать это все с истинным надрывом, со слезой в глазу и обещанием за меня отомстить — рабочий вариант.

Я медленно поднялся… метнуться по лестнице вниз, нет, не получится… атаковать их? Двоих с автоматами, безоружным…

— Это тебе за осквернение священной плоти! — выпалил Симон. — За богохульство!

Они пихнули меня вдвоем так, что я кубарем влетел зал, шлепнулся перед лифтом. Краем глаза заметил движение впереди, за ближним «десептиконом» справа, и на конвейерной ленте тоже.

— Встал! Или мы сами тебя расстреляем, — велел Фернандо.

Ну что же, деваться некуда.

Я поднялся на колени, и в этот момент дрищ выступил на открытое место, прицелился в меня.Одновременно нечто дотронулось до моего мозга, легкое и мягкое, словно крыло бабочки.

В этот раз соприкосновение двух разумов вышло не таким, как в прошлый, хотя оно никогда не повторялось, всегда происходило иначе. Я не перестал быть собой, не уловил поток чужих мыслей или чувств, просто внутри меня что-то изменилось, перестроилось, словно начали расти новые нервы, и мельчайшие частички крови сменили заряд с плюса на минус или наоборот.

Пули засвистели вокруг, но я знал, что они не предназначены мне, что они для тех, кто прячется за мной.

— Вперед! Иди вперед! — прокричал Симон. — Или я тебя…

Он поперхнулся и замолчал, и повернувшись, я увидел, что обладатель бородки клинышком и выбитого зуба лежит лицом вниз, и от этого лица растекается лужа крови. Фернандо успел спрятаться, на виду остались только ноги, и судя по ним, он сидел, прижавшись к стенке.

Ну а я поднялся и зашагал обратно, туда, откуда пришел.

— Ты? Что ты такое? — безволосый вытаращился на меня, вскинул автомат, но я перехватил ствол и отвел в сторону.

Злость плеснула внутри обжигающей волной, и контакт с чужим разумом порвался, точно лопнула туго натянутая веревка.

— То, что тебя сейчас прикончит! — я ухватил Фернандо за горло, он попытался вырвать у меня оружие, но нам обеим было зверски неудобно, и я не мог душить его как следует, и он не имел возможности что-то мне сделать.

Шаги донеслись с лестницы, кто-то поднимался к нам с нижнего уровня.

Мы замерли, с ненавистью уставившись друг на друга.

* * *

Я выпустил шею Фернандо, он отвел автомат в сторону, и я даже успел подобрать свой собственный. Из-за поворота лестницы показался Бадави, и за ним — с полдюжины бойцов, то ли подкрепление, то ли смена, хотя для нее вроде бы еще рано.

— Что тут у вас? — комотделения-два нахмурился. — Этот готов?

— Не успели посмотреть, — ответил Фернандо. — Они напали внезапно.

Симон и правда оказался «готов», пуля угодила точнехонько в глаз, так что он даже пикнуть не успел.

— Тащите его вниз, — велел Бадави. — А затем в распоряжение основных сил.

Но выполнить этот приказ мы не успели, стрельба послышалось сверху, оттуда, где стоял еще один дозор. И тут же задвигались между «десептиконами», пошли в нашу сторону дрищи внутри большого зала, горящая «палка» врезалась в стену рядом с проемом и взорвалась, разбрасывая в стороны раскаленные осколки.

Через мгновение я оказался лежащим с прижатым к плечу калашом, рядом с Фернандо.

— Сдерживайте их тут! — крикнул Бадави. — Мы посмотрим, что наверху!

Волна горячего воздуха ударила нам в лица, и я сначала подумал, что дрищи пытаются использовать свое погодное оружие, умение направлять потоки ветра, разве что песка под рукой у них тут нет… Но затем увидел, как заколыхалась, двинулась лента на конвейере, как задвигались нависающие над ней трубки.

Второй уровень дредноута тоже начал оживать, с некоторым отставанием от первого.

— Прикрывай! — велел Фернандо, и я принялся лупить короткими очередями, не давая перебегающим туда-сюда дрищам высунуться на открытое место.

Если они доберутся до лестницы, то сомнут нас числом.

«Десептикон» у левой стены вздрогнул, надрывный скрежет заставил содрогнуться весь дредноут, от крыши до подвалов. Громадная машина начала поднимать то, что сидело на широких плечах и могло называться головой, и на усеянном механическими отростками лице вспыхнули три ярких глаза-прожектора, их лучи ударили вниз, задвигались по полу.

Даже для дрищей это оказалось сюрпризом, они на мгновение замерли и тут же попрятались, словно мыши при виде кота.

— Вот это да, — пробормотал Фернандо, про которого я на несколько секунд забыл.