К слову, все давно очнулись, в том числе Артур, который с облегчением выяснил, что те отрезанные головы ему, судя по всему, привиделись.

Кён тем временем снял с Чеда шкатулку с ядрами, которые команда насобирала за последние 20 дней. Их количество было приемлемым. Две ступени лишними не будут!

«Что тебе от нас нужно⁈» — яростно процедил сквозь стиснутые зубы Чед.

«Ты туповат, раз не понимаешь… Сейчас объясню.»

— хрусь~

Кён топнул по колену здоровяка так сильно, что его нога вывернулась в обратную сторону.

«АА-АА-А-А-ААА!» — Чед истошно закричал от пронзительной боли, когда ему топнули по колену, со звонким хрустом вывернув ногу в обратную сторону.

Следующий удар Кён нанёс предателю по голове, заставив его плеваться кровью и зубами. На очереди оказалась вторая нога и руки, затем рёбра… Его вопли вскоре сменились хрипами и мольбой о пощаде. В красных глазах не осталось и следа от гнева и ненависти. Их выместил страх, отчаяние и сожаление, что он перешёл дорогу этому демону.

Однако Кёну этого было мало, поэтому он вонзил иглу от взрывной шишки здоровяку в бедро. Он тут же закричал с новой силой, испытывая боль, которой смерть предпочтительнее, тем более для обессиленного тела без возможности использовать стихии.

И без того перепуганные пленники, в частности Зоя, Ириша и Карина, мертвенно побледнели и задрожали, слыша душераздирающие крики лидера. Этот маньяк пришёл мстить! Он убьёт их всех! Что им делать, чтобы не стать его жертвой⁈

Пока Чед орал во всё горло, умоляя убить его, Кён направился к Артуру…

«П-п-пожалуйста, не бей меня! Я совершил роковую ошибку, предав тебя! Я буду сожалеть о своём проступке до конца жизни!» — взмолился Нептунов, выглядя сейчас так жалко, как голодная побитая собака на морозе.

«Да, будешь.» — согласился Кён и окатил главного предателя струёй пламени, планомерно превращая его кожу в жаренную корочку. Затем он вонзил в него три иглы от взрывных шишек…

На смердящий запах горелого мяса и душераздирающие вопли явились звери, но Кён с лёгкостью всех разогнал, используя устрашающую ауру от «Сферы аннигиляции». Впрочем, самых настырных, красноглазых, пришлось прикончить своими руками.

Следующим на очереди оказался седьмой участник. Ему пришлось столкнуться уже с плазменным холодом, что, можно сказать, даже болезненнее плазменного жара. Впрочем, ему досталось раз в 10 меньше, чем Артуру, потому что Кён не собирался наносить ему ожоги, несовместимые с жизнью.

Три красивые девушки уже давно рыдали и умоляли не убивать их. В их голосе звучало такие отчаяние, страх и сожаление, что они могли бы вызвать жалость у любого, кто имеет сердце, но Кёну было плевать. Их голоса раздражали его больше, чем скрип мела по доске, ведь все эти конченные твари продали его жизнь за блага, вернее даже, за обещания этих благ! Парень столько для них сделал, а они просто избавились от него…

Единственная причина, почему Кён не планировал никого убивать, а лишь калечить физически и психологически, заключалась в том, что все они выказывали чувство вины, когда предавали его. Единственный, кто этого не делал — Артур. Вот почему он покойник.

Кён подошёл к девушкам и, подумав, не стал портить их внешность, а просто вонзил в них по игле, из-за чего они хором запели серенады в честь богини боли.

«Ув-важаемый господин, п-прошу, не бейте меня! П-пощадите! Я буду служить вам верой и правдой! Я ради вас п-пройду через огонь, воду и медные трубы! Я…» — СяоСяо внезапно открыл для себя способность подлизываться и пресмыкаться. Подобное удивительно для сына великого старейшины Вальдеров. Он больше поход на отпрыска потомственного лакея!

Кён немного поразмыслил и придумал кое-что интересное для СяоСяо, поэтому решил не портить ему внешность, как и девушкам, а лишь вонзить иглу ему в бедро…

Итого 7 голосов разносились по округе. Любой, кто слышал сей хор семи страдальцев, испытывал жуть, страх и тревожность. Даже тошноту! Однако Кёну хотелось танцевать, в чём он себе не отказал, ведь месть — блюдо сладкое. Даже слишком!

Вскоре голос Артура стих… Глупец покинул этот мир с обгорелой перекошенной от адских мучений физиономией и ужасом в глазах. Он не думал, что для него всё так закончится. Он вообще не воспринимал Кёна всерьёз с первого дня на острове.