— Не совсем. Попадать-то нормально. В одном мире умираешь, в другом рождаешься. Это обычно вполне… Когда рождаешься в младенческом теле, прошлое стирается и не мешает. — Дэй снова чиркнула по заготовке ножом. — Так и должно быть, ведь смерть — это тяжело. Это больно. Ее нельзя помнить. Нужно забыть.

— Но я не забыла, — вздохнула Анна. — Я бы и рада забыть, но…

— Не получится, — разочаровала ее дэй. И успокоила: — Не получится просто и быстро. Ты ведь попала не в начало жизни. И тело твое новое, это, было занято другой душой.

— И прежняя душа погибла, — прошептала Анна сквозь зубы. Мысли о том, что произошло с прежней Анной, каждый раз бередили душу. — Я не могу это принять. Я все время думаю о виновниках нашей гибели и о том, что все могло бы сложиться иначе. Я могла жить в своем старом мире, хозяйка этого тела — тут…

— Могло бы. Но не сложилось. Реки двух судеб слились в одну. В твою. Так уж вышло. Вас с прежней хозяйкой этого тела свела ярость. Боль объединила. Схожее горе высекло искру, из которой разгорелось пламя. Магия в тебе потому и темна, что происходит из беды. Но и ее можно укротить и подчинить. С ней можно сжиться.

— Как это сделать? — Анна стала вся внимание.

Хотелось услышать простой и четкий совет. Инструкцию. Чтобы все просто…

— Стать единой и целой, — донеслось в ответ. — Ты ведь до сих пор между мирами мечешься, и дикая темная магия этому способствует. Не надо так. В прошлый мир уже не вернуться — отпусти его. Ты должна остаться тут и забыть о прошлом. На тебе большая ответственность — жить за двоих.

Анна беспомощно развела руками:

— Да я мечтаю об этом, но сны напоминают все время…

— Не сны, — помотала головой дэй. — Ты ходишь в свой старый мир, потому как привязана к нему веревкой.

— Веревкой? — Анна невольно огляделась вокруг, будто привязь и впрямь можно было узреть воочию.

— Ты как будто срываешь корку с заживающей раны и смотришь на растерзанную плоть. — Лилита погрозила узловатым пальцем. И тут же добавила мягко. — Я понимаю. С этим соблазном сложно бороться.

— Оно само выходит, — неловко оправдалась Анна.

— Я понимаю, — повторила собеседница. — Тяжело пересилить свои чувства, но их можно обмануть. И поставить точку.

— Как?

— Дать тому, кто стал причиной твоей смерти, заслуженный ответ. Чтобы последнее слово осталось за тобой. Тогда перестанешь метаться и мучиться.

Анна не поняла.

Не поняла совершенно, что от нее требуется! Дать ответ следует кому? Ивану? Но как? Она ведь лишь дух во сне. Бесплотное облачко. Хотя…

— Я взорвала там бутылку силой мысли… Мне так показалось, — рассказала она Лилите. — Мне нужно что-то подобное сделать? С ним?

— Тебе надо обуздать свою магию в прежнем мире и оторваться от него. Тогда ты станешь целой здесь. И тьма подчиненная станет служить тебе верой и правдой. Ясно?

— Не совсем… — Анна помотала головой. Из пучка выбились светлые пряди. — Вы сказали, что нужно дать ответ. Я так и не поняла, какой именно… Мне нужно отомстить человеку, предавшему меня? Бывшему мужу… Что-то сделать с ним?

Как ни велика была злость, как ни бушевала в груди обида на предателя, Анна не могла представить себя в роли Иванова палача.

Это слишком.

Теперь бы она предпочла просто навсегда забыть его.

Убить. Покалечить… Нет. Она не справится с таким заданием…

— Не то… — прошелестела дэй, распознав Аннины опасения. — Месть раздует пламя ярости сильнее, а тебе нужно утихомирить бурю и обернуть ее покоем. Тогда тьма подчинится. Тебе нужно не мстить. Тебе нужно помочь себе — женщине, ставшей жертвой предателя и негодяя.

— Но меня ведь там… — Анна замялась. — Уже нет. Я там мертва. Мое тело… на кладбище, наверное.

— Тогда придумай, кем себя заменить, — туманно ответила дэй. Ей помахали из ближайшей кибитки. Позвали на незнакомом языке. И она, кряхтя, поднялась. Убрала нож за голенище узорного сапога. Вложила Анне в ладонь свою поделку. Посоветовала напоследок: — Избавься от прошлого, чтобы идти в будущее широкими шагами. Твоя жизнь тут. Твое место тут. Твоя магия тут. Твои глаза будут снова блестеть, когда ты справишься…

Лилита ушла к своим, а Анна вернулась к Марисе. Вся в смешанных чувствах. Старая дэй вроде и не сказала ничего конкретного, но в груди после беседы с ней все горело энтузиазмом и надеждой.

— Ну как? — взволнованно поинтересовалась камеристка. — Узнали что-нибудь?

— Вот. — Анна раскрыла ладонь.

На ней лежала вырезанная из сучка барсучья головка.

— Они дали вам деревянного барсука? — искренне удивилась Мариса.

— И его тоже, — подтвердила Анна. — А еще совет, что делать с теми снами…

— Совет — это хорошо, — покивала камеристка. Вдаваться в подробности она тактично не стала. — Как думаете, поможет?

— Думаю, должно, — понадеялась Анна.