Говорила себе мысленно: «Доедем».

Сначала до постоялого двора на Репейном холме...

Ярмарка закончилась, и теперь там было довольно тихо. Лишь вытоптанная сотнями ног земля напоминала о бесчисленных посетителях. Каркасы от палаток разобрали на дрова для печей.

Все разъехались.

Анне выделили большой номер, с холлом, столовой и комнатой. Дали дополнительный ключ. Принесли матрасы для охраны.

И ночь прошла относительно спокойно.

Можно так сказать.

Ведь телохранители говорили о чем-то до полуночи. Их тихая беседа мешалась с шумом таверны внизу. В конюшне тревожно ржали лошади. Где-то далеко, у самого горизонта, выли волки.

Анна подумала, что волки. У полосатого пса голос был ниже и глуше.

Мариса тоже не спала. Анна рассказала ей обо всем. Про ногу…

Про догадки.

— Это ужасно, госпожа. Я прямо и не знаю, что думать теперь, — распереживалась камеристка. — И я одного не понимаю совершенно. Ради чего все это? Зачем?

— Вот и я не пойму, — согласилась с ней Анна. — Как по мне, так игра совсем не стоит свеч. Одно дело развестись со мной. Другое — меня убить. Это ведь подсудное дело.

— Да-да, — закивала Мариса. Добавила с болью в голосе: — Если вы вдруг… умрете, ему будет сложно отвертеться. И на меня вину спихнуть так просто не получится. Сплетни о вашем противостоянии уже растеклись по столице.

— Думаю, больше на меня никто не покусится, — уверила собеседницу Анна.

Собственно, ради этого она и ехала в Норвин. И в свет выходила.

Ради огласки.

Все получилось?

Похоже на то.

До утра Анна снова проспала без сновидений. Проснулась бодрая — но, конечно, не бодрее и не раньше Марисы, — они позавтракали наспех, пустились в путь.

В груди растекалось приятное тепло — предвкушение скорого возвращения домой.

Когда дорога перевалила через очередной холм, они оказались в «точке отсчета». Так Анна окрестила место своего попадания.

— Осталось чуть-чуть, — подбодрила она лошадей, которыми правила, сменив Марису.

— Тише, госпожа! — вдруг шикнул на нее один из охранников.

Темноволосый и высокий, с арбалетом.

— Тс-с-с. Притормозите повозку… — шепотом посоветовал другой, светловолосый. Обратился к первому: — Что случилось?

— Кто-то прячется там…

И все взгляды устремились в сторону густого подлеска.

— Нужно проверить окрестности, госпожа, — предложил самый старший из сопровождающих, седой и лысоватый. — А то мало ли…

— Идем, Ред, — позвал его темноволосый, первым спешился и, отстегнув от седла оружие, направился в ближайшие кусты.

— Господа говорили, что тут разбойники… И эльфы, — засомневался блондин. — Дурные тут места. Не столичная благодать…

— А ты останься с госпожой, — резко оборвал его седой. — Пока мы быстро посмотрим, что к чему. Жди.

Оба бравых воина скрылись в гуще молодых берез, и почти в тот же миг в воздухе что-то громко свистнуло.

Анна вскрикнула и сжалась в комок. Из борта тарантаса хищно торчала стрела с голубым оперением...

Из подлеска донеслись крики и возня.

— На нас напали! Уезжайте! — закричал оставшийся охранник, вытягивая из ножен меч. — Спасайтесь, госпожа!

— Дайте-ка я! — Мариса запрыгнула на облучок, выхватила у Анны поводья и приказала: — Ложитесь на дно! Скорее!

Анна послушно втиснулась между тюками и сундуком. Вовремя. Новая стрела попала в круп мерина, и тот понес, утянув за собой кобылу.

С места в карьер.

Загрохотали по камням колеса, и этот звук, чудовищный в своей оглушительной монотонности, на короткое мгновение поглотил все вокруг.

Потом сквозь лязганье обитых железом ободьев прорвался лошадиный визг и крики охранников.

Новый свист…

Тарантас на полном ходу вошел в поворот, и Анну чуть не придавило сундуком. Она попыталась приподняться и выглянуть через борт, чтобы понять, что в данный момент происходит.

Одно было ясно — на них напали.

И цель нападения, по всей видимости, — она, Анна.

Пришли за ее головой?

Лошади мчали во весь опор. Раненый мерин выпрыгнул за постромки и лягался на скаку, тщетно пытаясь избавиться от засевшей в заду стрелы.

Ее голубое оперение казалось знакомым.

Анна уже видела такие стрелы в колчанах егерей князя Селебрина. Совершенно точно.

На спине проступил холодный пот и впитался в ткань дорожного платья, щедро выданного младшей.

В нее стреляют эльфы?

Зачем?