Так мы и шли под любопытными взглядами оттеснённой к сторонам площади толпы. Ну как толпы? И в каком смысле оттеснённой? Некоторое количество зевак толпилось вдоль домов, ограничивающих площадь, отделённые от нас редкой цепочкой шкафов-в-мундирах из Императорской гвардии. Вились там они довольно плотно, но при желании протолкаться через эту толпу труда бы не составило. Люди глазели на нас, кто так, а большей частью через визоры — дальние потомки электронных биноклей. Визор представляет из себя рамку размером от двадцать на пятнадцать сантиметров в самых дешёвых моделях до… очень больших в специальных изделиях, используемых в морском деле, астрономии и прочих важных областях. Рамка эта пустая внутри, когда визор выключен, когда его включают он снаружи словно затягивается чёрной плёнкой, а вот со стороны смотрящего появляется изображение, как будто ты смотришь… просто сквозь эту рамку. В самых дешёвых моделях можно только менять масштаб картинки — увеличивать, уменьшать — да добавлена функция усиления света, эдакое продвинутое ночное видение, а вот в дорогих наворочено функций… в общем много. И многодиапазонное видение — от мягкого рентгена до миллиметровых радиоволн, такой сильно расширенный тепловизор, и дополненная реальность, причём вовсе не для того, чтобы играть в покемоны (хотя в покемоны тоже можно). Ну и запись увиденного — само собой, это стандартная функция во всех таких устройствах со времён первых смартфонов.

Зайдя внутрь я сообразил, что в 42-м веке один обязательный атрибут театра точно пропал: никакой вешалки! Современные одеяния решают проблему микроклимата тела сразу и кардинально, поэтому верхняя одежда давно уже перестала существовать как явление.

Войдя в театр мы не спеша поднялись в фойе и тут же на нас налетела Её Величество:

— О! Лиз!

— Софи!

Дамы обнялись, чмокнули друг друга в щёчку. Следом степенно подошёл государь-император:

— Вижу, все в сборе… О! Дядя Захар, даже ты выбрался!

— Разве можно оставить их без присмотра, — в своей обычной ворчливой манере ответил безопасник.

В ответ крестный только рассмеялся и обратил внимание на нас с Дашей:

— Решила показать князю московские достопримечательности?

Даша в ответ изобразила некое подобие реверанса и ответила нарочито заботливым голосом:

— Да, дядя Миша. А то у нас на озере он совсем одичает.

— И как тебе Большой театр? Впечатляет? — это уже мне.

— Да, крёстный, — ответил я совершенно искренне и, согласно этикету, изобразил средней глубины поклон.

— Ну что же, тогда прогуляйтесь тут… Даша, покажи Сержу, театр, тут есть много интересного. Только не забудьте к первому звонку быть в ложе.

Получив карт-бланш на то, чтобы водить меня тут, как медведя на ярмарке, Даша заметно приободрилась, снова изобразила реверанс и, бросив чуть ли не через плечо: «Хорошо, дядя Миша!», как паровоз потащила меня в сторону кучковавшихся тут же молодых людей плюс-минус нашего возраста.

Первым нас заметил Игнат Одинцов:

— О! Серж! Даша!

Бывшая при нём девушка смерила нас (подозреваю — прежде всего мою спутницу) весьма неприветливым взглядом. Я же искренне обрадовался: хоть кто-то знакомый и условно доброжелательный ко мне в этой ораве потенциальных противников и соперников.

Игнат радостно пожал мне руку и принялся представлять московской знати. Тут надо заметить, что Москва находится на особом положении. Обычно столицы великих и удельных княжеств находятся полностью в управлении своего князя, а если требуется промежуточная иерархия управления, князь назначает управляющих для городских районов. Связано это с тем, что город, особенно удельное княжество, приносит довольно мало дохода и феодалу с городского района тупо не прокормиться. Но Москва — дело другое. Тут есть некоторые районы, которые вполне себе самодостаточны, поэтому там есть собственные князья, в статусе имперских, как и я. Их не много и они все сейчас были тут:

— Максим Замоскворецкий, — представился широкоплечий юноша, стриженный под горшок.

Замоскворечье всё также лежит напротив Кремля и там находится несколько весьма доходных предприятий. В частности — Красный Октябрь. Да! Конфетная фабрика, сохранившая за последние две тысячи лет своё название и даже кое-какие рецепты! Ну и ещё кое-что до кучи.

— Воробьёв, Илларион, — высокий, худощавый юноша, на год старше меня, вернее моего официального и биологического возраста на сейчас, с длинными, собранными в хвост волосами.

Воробьёвы владеют, кто бы сомневался, Воробьёвыми горами и далее на запад, до границ Москвы. У них во владении находится Университет, да-да, тот самый МГУ, в котором сосредоточено обучение по программам высшей школы, ещё несколько крупных учебных центров, научные и медицинские центры. Большая их часть, конечно, под контролем государства, но и Воробьёвым перепадает достаточно. А ещё у них в руках бывший Мосфильм, превратившийся в крупный комплекс по производству всяческой развлекательной продукции.

— Климент Нагатин, — тоже коренастый, но пониже Замоскворецкого, да и причёска более цивильная, короткая стрижка с пробором. На год меня младше