- И кстати, - далее заметил он. - Что касается торговли с Куявой - то, между прочим, она не прекращена. Формально - мы с русами не воюем. И хотя, наши действия, среди племен вятичей, сиверян и уличей - можно трактовать как враждебные, однако Алексий повел себя довольно сдержанно. Никаких ущемлений хазарских купцов или увеличения мыт - не последовало. Хотя охранные тамги, у наших негоциантов его тиуны забрали. Правда, в самом Самбатосе и землях русов - купцам каганата ничего не угрожает. Но вот на южных дорогах - их теперь могут ограбить тюрки Бейбарса. А двуличные угры, хотя сами и не участвуют в этих разбоях, но и не мешают проклятым степным волкам совершать свои нападения. Так что, ныне торговля в этих местах сопряжена с опасностями и значительными издержками. И требует немалой охраны. Поэтому, несмотря на большие выгоды, нужно предостеречь наших купцов, пока воздержаться от снаряжения слабозащищенных караванов на запад.

- Наверное, нам стоит поставить крепость на Дону - которая будет прикрывать Хазарию от ненадежных мадяр, мстительных тюрок, непокорных каваров, воинственных русов и варягов, - размышляя над словами старого товарища, обронил Ханукка. - И служить удобным местом размещения войск, и надежного прикрытия для наших купцов, ведущих торговлю с народами Севера и Запада.

Его верный нукер, утвердительно кивнул, полностью соглашаясь со словами своего вождя и неброско сказал:

- Я тоже считаю, что такой форпост нам жизненно необходим. И уже присмотрел там удобное место - на берегу Дона, где он наиболее близок к реке Итиль.

- А возвести новую твердыню, можно пригласить зодчих-ромеев, - задумчиво добавил бек-мелех. - Думаю Византий, не откажет нам в нужных мастерах и умельцах. Греков снова поджимают арабы. Да и доходы от торговли с нами и Востоком - для них очень важны.

Ханукка, подошел к раскрытым узорчатым расписным ставням широких окон. На востоке уже занимался рассвет и красное зарево поднимающегося светила - нежно окрасило окружающие предметы в розовые тона. Утренний воздух, напоенный душистыми ароматами цветов и прохладой реки - был свеж и приятно бодрил.

- Не сомневаюсь, что в будущем эта цитадель, положит началу настоящему городу. Не уступающему своим размерами Семендеру, Беленджеру или Самкерцу, - застывшим взором вглядываясь в даль, пробормотал про себя хакан.

– Осторожней брат! – сквозь гомон толпы и свист мечей, услышал Асгейр предостерегающий окрик Лейва.

Он вовремя сделал полуоборот корпусом, пригнул голову и прикрылся щитом, сразу же ощутив сильный удар по умбону, отдавшийся гулом в ушах и болью в левой руке. «Нельзя отступать», билась единственная мысль в его висках. Еще шаг назад и он, окончательно выйдет за пределы, обозначенного шкурами места поединка. Полностью проиграв бой. И в итоге, будет не только опозорен, признав свою вину, но и попадет в кабальные долги. Что будет дальше – лучше не думать…

Старший на три лета, более массивный и сильный противник, усиливал натиск и давил все сильнее, уже искромсав второй щит Асгейра и сбив с него простенький отцовский шлем. Схватка длилась уже дольше, чем горит факел и сын Брана, чувствовал, что его силы на исходе. И он вскоре – либо получит серьезную рану или будет выброшен вон из круга. Что в любом случае, означало поражение, со всеми вытекающими из этого ужасными последствиями.

Парень, был вынужден выйти на судебный бой, только с одним старым дедовским мечем и лишь двумя щитами. Хотя по правилам – поединщикам, позволялось иметь два меча и три щита. Чтобы была возможность, заменить разбитое оружие. Но после гибели в море на рыбном промысле отца и старшего брата, смерти от болезни матери и сестры – их род, преследовали сплошные бедствия и неудачи. У обедневшей семьи бондов Асгейра (которая теперь, состояла лишь из него самого, младшего пятнадцатилетнего братишки Лейва, двух рабов, слуги и пары наемных работников) – просто не было средств, на лучшее оружие. Конечно, ему выгодней и дешевле, было бы сражаться топором или копьем, но правила таких поединков – определяли и обстоятельства боя.

Пот заливал глаза и уроженец земли фьордов, четко осознал – еще немного и все будет кончено. Либо гибель, тяжелая рана или бесславное поражение. Он был уже вынужден, отбросить разбитый щит и отражал удары врага своим мечем – чего обычно никогда не делалось. Поскольку клинок, для подобного не предназначен – быстро тупится, гнется и может сломаться. Так вскоре и произошло – старый меч треснул и обломился. И Асгейр, неожиданно остался, только с зазубренным обломком в руке.