– Семнадцать драккаров сгорели полностью, еще пять сильно повреждены и пока идти по реке, на них невозможно. Более-менее пригодны для плаванья, только три корабля, – сорванным за ночь голосом и кривясь от боли из-за утраты «Ворона», прохрипел почерневший от сажи и обожженный кормчий Торкель, отвечая на вопросительный взгляд своего конунга Харальда.

Собрание хевдингов мрачно молчало. Хотя потери в живой силе, были относительно невелики. Погибло и умерло от ран около сотни викингов, еще примерно триста северян – получили ранения разной степени тяжести. Ведь все-таки, в конце концов – удалось организовать стрелковое прикрытие от обстрела степняков и отогнать лодьи русов. Правда, удары камнеметов и баллист из них – продолжались почти всю ночь. Однако, хоть и не сразу – викинги навели порядок. Сказалось, отсутствие единого руководства в критической ситуации и психологический удар по самой большой ценности северян – их кораблях. Естественно, каждый конунг и его хирдманны, бросились прежде всего спасать свои драккары.

– Проклятье! – срываясь от гнева, просипел Рагнар-властный. – Видно Боги этой земли, неплохо помогают русам. Клянусь молотом Тора, когда мы доберемся до Кенугарда, я вырву сердце у этого подлого Алексия и отдам Одину. А труп его, брошу на пищу священным воронам.

Другие тигнармены, хранили угрюмое безмолвие, подозрительно переглядываясь между собой. Северяне, прекрасно сознавали тяжелое положение, в котором оказались. Плохо было не только то, что они потеряли самое важное – транспортные средства, составлявшие главное богатство скандинавов. Утратили немало необходимого оружия, снаряжения и продовольствия. Это еще и выглядело, несмываемым позором – как в глазах своих викингов, так и дома на Родине. Многие воины решат, что они потеряли удачу и лишись покровительства Богов. Такое могло произойти, только если кто-то из предводителей, запятнал себя страшным бесчестьем.

Опытный Харальд, отчетливо понял грозящую опасность возможных распрей и взаимных обвинений. И постарался отвлечь конунгов, объединив их общей местью и надеждой на будущую огромную добычу. Поэтому, бросив на них исподлобья хмурый взгляд, он проникновенно и весомо сказал:

– Если мы сейчас начнем дрязги – то ничего не добьемся, кроме взаимного истребления. А когда начнется разброд среди викингов или у хирдманнов возникнут сомнения в нас – тогда добра не жди. И никому из присутствующих хевдингов, не стоит настраивать своих хольдов и скутильсвейнов, против других конунгов. Плодить подозрения и искать виноватых. Ведь даже после раскола или сведения кровавых счетов, уйти отсюда, мало кому удастся – пригодных дракакаров мало. Да и ярл Рекин владетель Альдейгьюборга – неизвестно как отнесется, к таким проклятым Богами недобиткам. Мы кстати, ему так и не заплатили за проход через его земли. А оставшихся тут вестфольдингов – неизбежно вырежут русы и враждебные славяне. С ними не договоришься – вы все наслышаны, как Алексий поступает с северянами, который пошли на него войной.

Он ненадолго приостановил свою речь, посмотрел на воняющий гарью лагерь, в котором раздавались удары топоров и деловито сновали викинги, пытаясь починить корабли и жестко продолжил:

– Нам нужно держаться вместе. Пообещать воинам победу и добычу. И справедливую месть трусливым русам, наносящим удары подобно женщинам исподтишка. Малодушно боящимся выйти на открытый бой. Потому что, они слабы и робки – и чувствуют, что не могут противостоять нам в честном сражении. Об этом и надо сказать воинам. Кроме того, необходимо успокоить людей. И вернуть им уверенность в успехе и благосклонности Богов к нашему походу. Так что – необходима большая жертва.

– Харальд прав, – насупившись поддержал его Хаук-ястреб. – Я не успокоюсь, пока не вырежу русов до последнего человека за мои сожженные драккары. И еще – нам нельзя тут долго задерживаться. Иначе обессилеем. У нас пропали съестные запасы и часть вооружений – так что, чем дольше мы тут застрянем, тем хуже будет наше положение. А возвращаться назад по враждебной земле, без надежды добыть корабли и даже обесславленными попасть домой – призрачно и гибельно. Нужно идти на врага. Поэтому, надо двигать вдоль Непра к Кенугарду. Полагаю, уже через седмицу или дней десять, даже впроголодь, мы туда точно доберемся. Возможно, по пути ограбим местных жителей. Но на это, не стоит слишком рассчитывать. Однако, возле столицы русов, полно поселений – и всю еду, склавины не спрячут и не уничтожат. И местные люди – все не разбегутся. А там мы, обязательно сможем найти съестное.

– Верно, – сжимая в холодной ярости кулаки, процедил сквозь стиснутые зубы владетель Лангезунд-фиорда Магнус-сильный. – Возле Кенугарда, а может еще и раньше, уже около Вусегарда – русам придется, волей-неволей, выходить в поле на открытую битву. Иначе, мы сожжем дотла, большинство поселений и дочиста вырежем почти все местное население.