Я снова кивнул - всё правильно, магическая аристократия

вырождается.

Семена дара, принадлежавшие сильнейшим магам, возвращаются

не всегда, и это многих тревожит.

– Я боюсь это начало конца, Георг, - сказала Флория с болью. - И я

не понимаю, что делать.

Я тоже не понимал.

– Пока мы можем только беречь тех, кто есть, - произнёс после

паузы.

– Ты сам знаешь, это лишь временная мера. Нам нужно искать

решение. Всем нужно. Особенно королям.

После этого Флория завела уже слышанную песню - о теориях, версиях и том, какой ужас нас в итоге ждёт.

Она отчасти драматизировала, но во многом была права – без

магии наша цивилизация вернётся в дремучие времена выживания. И

мы понятия не имеем, как решать проблему.

Разве что…

– Попробовать обязать всех сильных магов передавать семя своего

дара ещё до смерти? – произнёс я и сам же от своих слов скривился.

Увы, это очень нелегко.

Оказаться без магии после того, как жил с ней два столетия, а то и

больше? Это всё равно что броситься на камни с высокого утёса.

Становясь обычным человеком, маг ощущает себя немощным.

Жизнь, продлённая самим фактом присутствия в теле магии, начинает

стремительно утекать.

К тому же сам дар – чем дольше он прожил в каком-либо теле, тем

неохотнее с ним расстаётся. Максимальный «безболезненный» срок

два года. После двух лет извлекать дар из тела очень нелегко.

Но допустим. допустим я возьмусь за дело и выпушу такой указ, но что дальше? «Ликвидируя» сильнейших магов раньше времени, я

ослаблю своё королевство. Я на это не готов.

Да и проблемы одно-единственное королевство не решит. Если

делать, то нужно договариваться всем.

Тут я скривился пуще прежнего, потому что подобные общие

договоры хуже ноющей зубной боли.

– Я не знаю, Георг, – вернула в реальность настоятельница. – Не

знаю что именно, но нужно что-то делать. Иначе однажды магия

окончательно уйдёт.

Ответом Флории стало моё шипение – одна из служительниц

прижгла рану слишком сильно.

Когда вспышка жгучей боли прошла, я ответил: – Хорошо, я попробую поговорить с союзниками.

– Очень надеюсь на тебя, Георг.

С настоятельницей мы расстались на доброй ноте. Ещё одну

приятную новость я получил по возвращении во дворец – спецы

доложили, что вокруг Академии всё спокойно. В попытках побега и

влипания в неприятности леди Маргарита Сонтор замечена не была.

Ну и последний штрих – Тонс. Побратим, которого я внедрил в

Академию, доложил о проведённом у первокурсниц занятии, а потом

выпалил возмущённо:

– Георг! У неё твой камень!

Я нарочито равнодушно пожал плечами.

– Как он к ней попал? – продолжал отстаивать мои же интересы

побратим. – Тоже «перебежал»?

– И да, и нет. Лично я склонен рассматривать это как плату за

поцелуй.

Тонс резко замолчал, а потом выпалил: – Ну и расценки у этой девицы! Георг, не многовато ли? У неё

ничего от таких «гонораров» не треснет?

– Пока, как видишь, не треснуло, – я развеселился ещё больше, потому что подобный артефакт за какойто поцелуй – действительно

запредельно.

– Страшно представить сколько будет стоить всё остальное, – не

выдержал Тонс.

Тут я кашлянул, прерывая ставший неприятным разговор.

Нет, вообще ничего такого, мы с Тонсом всегда обсуждали

женщин, часто в деталях, но в случае Маргариты подобные разговоры

были недопустимы.

Почему? Понятия не имею.

Просто недопустимы, и всё.

Маргарита

Историю государств, которая шла первым занятием, тоже вёл

Гримс, и мои нехорошие предчувствия по поводу этого магистра

подтвердились буквально сразу.

Не успел прозвенеть звонок, как неприятный старикашка сказал: – Так, а кто мне ответит…

Затем был вопрос и, невзирая на лес поднятых рук, едкое: – Адептка Сонтор!

Я украдкой выдохнула, потому что ответ знала. Я ведь готовилась

к лекции, прочитала аж три параграфа, и что-то в голове всётаки

улеглось.

Я встала и ответила.

Потом так же спокойно озвучила ответ на следующий вопрос.

Лишь после этого ощутила прохладное прикосновение к

щиколотке левой ноги – да, меня опять посетила Заучка.

«Привет,» – сказала сущности мысленно.

Та промолчала, зато мне ответил Гримс: – Хорошо, адептка Сонтор. Можете сесть.

Я вернулась на скамью и замерла, пытаясь уловить ментальные

слова Зоры.

Но всезнающая сущность молчала так долго, что закралось

подозрение – а она ли это вообще?

Может к ноге приклеилось что-то другое? Какая-нибудь склизкая

гадость, которая проедает прямо сейчас мою кожу, чтобы впиться в

мясо?