Прежде, чем женщина разлилась бы пространной тирадой о современном мироустройстве, я схватила за руку подругу и быстрым шагом направилась прочь от этой лавки под открытым небом. Старушка лишь обиженно фыркнула и натужно вежливо буркнула в след:

- Носите на здоровье.

Как же хорошо наконец оказаться подальше от железнодорожных путей. Нет, не то чтобы я не любила поезда. Вовсе нет! В них есть своя романтика. Но любая романтика приедается, если ты варишься в ней несколько суток подряд. И запах шпал, вокзальные кафетерии, залы ожидания, снующие туда-сюда нервные пассажиры, стук колёс, звон подстаканников и бесконечные леса за окном, начинают казаться скорее пыткой, нежели картинами завораживающего путешествия.

Небольшой населённый пункт, зажатый между невысокими, покрытыми зеленью сопками, казался довольно приятным и спокойным местом, где жизнь текла своим чередом. Как и в любом подобном, не слишком большом и относительно молодом, городке, здесь сложно было найти какие-либо значимые достопримечательности. Пара памятников местным коммунистическим деятелям, несколько маленьких сквериков, квартал с историческими зданиями в центре, несколько храмов Церкви Лилит, один пышный дацан и поезд с танком, зачем-то поставленные на постаменты в центре города. Чтобы всё это осмотреть, нам потребовалось не больше часа, в течении которого Эрмелина засыпала меня вопросами о культуре и быте человечества.

Конечно, я старалась рассказать обо всём максимально корректно, без политики, собственной культурной призмы, религии и прочих абстрактных понятий, которые вряд ли могут быть осознаны и уж тем более приняты пришельцем из иного мира. В конце концов, вряд ли кто-то, кроме меня, сможет беспристрастно поведать ей о людях. Карпов будет вещать об имперском величии и превосходстве славянского этноса, Софи будет пропагандировать освобождение рабочих и уничтожение буржуазии, и я уж молчу про то, какие идеи может навязать доктор...

И конечно неплохо, если она будет слушать разные мнения, понимать позиции всех участников безумного вояжа. Однако, как бы не было прискорбно признавать, но никто не будет слушаться двух различных мнений, вне зависимости от того, насколько он сам понимает необходимость слушать и слышать других. Это просто часть нашей общей природы. Я и сама этим грешу, чего уж тут. Но, в отличии от других спутников, я хотя бы не пропагандирую ей свою позицию. Ибо пропагандировать что-либо в незапятнанный разум невинного дитя и ввергать его в жерло взрослых междоусобных игрищ и бессмысленных конфликтов, по-настоящему бесчеловечно!

Впрочем, когда ты находишься в сознательном возрасте, участие в социальных конфликтах всё ещё не является самостоятельным выбором. Иногда жизнь сама кидает тебя в пучину раздора, без твоего желания. И хорошо, если в них ты окажешься обычным наблюдателем.

Когда Эрмелина нагулялась и уже устало плелась вслед за мной, я поняла, что пора бы уже и возвращаться. Но хочу ли я вернуться? Может и правда, стоит уехать в аэропорт вместе с Эрми и взять первый же билет, ну хоть куда-нибудь, где не будет поехавших учёных с их поехавшими проектами, касающимися эволюции человека?

Хотя, если у Глиммер удастся то, что она задумала, вряд ли хоть где-то можно будет укрыться от её экспериментов над человечеством. Да и уехав, я не смогу ей помешать. Да и, ни у меня, ни у Эрмелины, нет даже паспорта, чтобы предъявить его в аэропорту. Конечно, можно арендовать авто или вроде того и уехать уже на нём, но и прав у меня при себе не имеется.

Можно конечно и остаться тут, снять квартирку в каком-нибудь тихом районе Цетеносотенска. Тем более доктор сказала, что не будет нас искать. Но куда её экспедиция без нас? Она всё же доверилась мне, я не смогу её подвести...

Чёрт, похоже Элл оказалась права, я просто не смогу уехать. И вовсе не потому, что я в клетке. Это скорее поводок, который не позволяет мне уйти дальше дозволенного. Поэтому я даже не думала о том, что могу в любой момент выйти из тюремного вагона, и поэтому же сейчас я ищу оправдания для того, чтобы вернуться.

Собственно, мне даже необязательно было приходить к окончательному решению, ибо пока и думала, ноги сами принесли меня к платформе. На ней собралась целая толпа, посреди которой, взобравшись на скамейку и размахивая пистолетом, стоял Карпов. Ну вот, опять жизнь втягивает меня в очередной безумный спектакль...

Капитан отгонял от себя разгневанных жителей, что так и норовили стащить его с деревянной лавки и забить до полусмерти, крича:

- Я понимаю, вы все жаждете вендетты. Но ведь я ничего вам не сделал! Я ничего против этих ваших чёртовых арберов не имею! Успокойтесь! Давайте не будем доводить ситуацию до насилия! Я ведь могу отдать приказ гвардейцам начать стрелять!

Его слова только раззадоривали толпу и она, в едином гомоне продолжала буйствовать и требовать немедленного самосуда над Карповым. Удивительно, как они ещё не снесли его вместе со всем поездом...

- Вивьен! Что это здесь происходит? - спросила внезапно присоединившаяся к нам с Эрмелиной, Софи.