В инфовизоре замелькали кадры вчерашних беспорядков, аналитики и ведущие в коротких комментариях наперебой вещали о скорой расправе со стоящими у властей комом в горле организованными группировками и ... ровно ничего о взрыве, который он недавно слышал своими ушами. Так что это было? Годяй немедленно послал сообщение Карине об услышанном, ведь ее магазин находился в той части уровня. Но ответа не приходило, напрасно он с надеждой пялился в экран напульсников. Посидев так в неизвестности с полчасика, он вздохнул и опять уткнулся в новости. Увидев опять знакомые рожи обладателей стильных пиджаков вместо документальных картинок жизни города, он уже было потянулся к выключателю, но в этот момент в студию на экране ворвались вооруженные люди.

Крики, испуганные лица выступающих, люди в масках, размахивающие угрожающего вида пакетами, облепленными скотчем, из которых к их рукам тянулись провода, ведущие шоу с умоляюще протянутыми руками — в один момент студия превратилась в обжигающий нервы клубок человеческих страстей. Картинка на экране длилась всего пару десятков секунд, после чего эфир заполнили помехи, но этого хватило Годяю с головой, он вскочил и рванулся к вешалке, где висела куртка.

До магазина, в котором работала Карина, долетел пулей, благо большинство ничего не понимающих жителей пока еще не приняло для себя никакого решения и просто толпилось возле своих блоков, вовсю судача о прерванном эфире. Магазин оказался закрыт, тогда парень принялся яростно долбить в железные ставни, защищающие двери. На мужской отклик изнутри, раздраженно бранящий за шум и предлагающий протереть глаза, посмотрев на табличку «закрыто», Годяй заорал, что он является парнем их сотрудницы и, либо его впустят, либо пусть вызовут девушку. Как ни странно, его крикам внемли, буквально через несколько минут ставни приоткрылись и из дверей появилась Карина.

— Что случилось? — недоуменно спросила она.

— Ничего особенного, просто мятеж на уровне «ой, страшно». Извини, что я тут пошумел, но лучше бы ты собрала свои манатки, закупилась по полной консервами и гречкой...

— Гречкой? — при этом слове лицо девушки еще больше вытянулось.

— Ну не гречкой, что здесь вместо нее из круп? Бомжпакетами с тараканами, макаронами с мхом, короче, всем таким, что можно приготовить в любых условиях, только используя кипяток.

— Да зачем???

— Затем, что, как меня учили в детстве родители, при любом переполохе масштаба города, первым делом с прилавков исчезают крупы, сахар, соль, питьевая вода и туалетная бумага. Карина! В инфостанцию уровня ворвались вооруженные недобрые дядьки в масках и вангую, первым делом, если их быстро не захерачат, то отрежут снабжение. Впрочем, если вечером начнется мародерство, тоже не удивлюсь. И то, и это означает завтра закрытые магазины или пустые полки в них.

— То есть в прямом эфире ты видел захват студии? — изумленно протянула Карина, когда Годяй, видя, что его не понимают, коротко пересказал девушке про инфовизор и утренний взрыв.

— Не я один, полгорода уже в курсе. Так что пошевеливайся.

Девушка задумалась, нервно теребя кофту.

— Ну!

— Не нукай, не запрягал. Кстати, зачем ты меня представил своей девушкой, не подскажешь?

— О-ооо, это тут при чем?!!

— При всем. Короче, бойфренд недоделанный, сделаем так: сначала я закончу работу и заодно наберу нам продуктов на трое суток, только потом пойду домой. Ты же меня подождешь, всего пара часов осталась. Как убить время, думаю, знаешь, всяких наливаек в районе — пруд пруди. Только помни — придешь пьяным, я в магазине ночевать останусь! И не смей хмыкать, меня это бесит.

Годяй внимательно посмотрел на девушку и, пожав плечами, пошел по улице. Карина еще хотела что-то крикнуть ему вслед, но осекшись, просто несмело махнула вслед рукой и медленно скрылась за ставнями.

На этот раз Годяй долго думал, как убить оставшиеся два часа. Бухать не хотелось, внутри пятой точки, как запоздавший к ночной вылазке глист, вертелась мысль о том, что зря не стал уговаривать Карину срочно забаррикадироваться в родном отсеке, не ввязываясь в сомнительную заварушку бунта неизвестно кого с сочувствующей толпой против действующей власти. Он смотрел подобное по телеку, но никогда не понимал, почему бунтуют, а потом воюют и умирают одни, а другие, подбивающие их на эти действия, либо превращаются в следующих, далеко не всегда со знаком «плюс», правителей, либо, увидя предвестники поражения, сматываются подальше от Родины, причем не с пустыми карманами. По крайней мере раньше, если верить прочитанному, таких борцов за справедливость в случае поимки обычно вешали или еще до восстания на всякий пожарный ссылали гнить в тюрьмах, но в последнее время эти типы, хоть и не удовлетворены результатом, остатки жизни проводят больше на охраняемых дачах с квартирами, а то и вовсе на маленьких и уютных островах и частных поместьях, где давно чужими трудолюбивыми руками отстроено уютное гнездышко.