Моими спасителями оказались ещё не пожилая полная женщина и пушистый кабыздох бело-палевой масти с приплюснутой мордой, которая делала его очень злобным на вид. Впрочем, лай у этой собачки немного напоминал лай какого-нибудь солидного волкодава — вот мы оба, я и нападавший, и ожидали появления большого бойцового пса. Но он про свою ошибку не узнал, а я всё равно был рад появлению этой парочки.

— Где пожар, молодой человек? — сурово спросила дама.

— В моей груди, — пошутил я и улыбнулся. — Это я так на помощь звал, пожара нет.

— А что случилось?

Она оглянулась по сторонам, пытаясь увидеть, откуда мне грозит опасность. Но я стоял к ней лицом, и вряд ли она могла бы заметить то, что происходит у меня на спине. Двигаться я опасался, чтобы ещё больше не потревожить рану — и подозревал, что вся рубашка сзади залита кровью. Проверить это предположение я не мог.

— Напали на меня, — сказал я. — Какой-то пацан с ножом. Резанул по спине, но тут ваш пёс залаял, и я закричал. Он испугался и убежал.

Может, конечно, не испугался — но свидетели тому поцу явно были не нужны.

— Ох, — женщина взмахнула руками, а песик заливисто залаял. — Давайте гляну, что там.

— Конечно, только вы сами… я двигаться боюсь, сразу резкая боль.

Она обошла меня по широкой дуге и несколько мгновений внимательно осматривала мою спину.

— Всё не так страшно, как ты думал, — наконец сказала она. — На рубашке разрез, но крови немного, только на лопатке. Сейчас… стой смирно.

Голову я не поворачивал, но шаги её слышал хорошо. Она подошла ко мне, коснулась, ещё немного что-то поразглядывала.

— Длинный разрез от края спины до позвоночника… выглядит не очень хорошо, — констатировала она. — Тут рядом больница, сможешь дойти? Мы с Симочкой проводим, нам всё равно ещё час гулять надо.

Больница МПС, вспомнил я. Там и травмпункт должен быть. Хороший вариант для несчастного порезанного попаданца.

— Дойду, думаю… если крови немного, то осилю, тут, кажется, действительно недалеко.

Я сделал шаг с места — боли почти не было, хотя неудобство присутствовало. Наверное, стоило заткнуть рану хотя бы носовым платком, но просить об этом сердобольную женщину не хотелось. Так мы и двинулись в сторону больницы — я старался не размахивать левой рукой, женщина шла рядом, а вокруг нас носился пёс, оказавшийся самкой по имени Симочка.

— Это порода какая-то? — спросил я, чтобы не молчать.

— Отбраковка, — охотно объяснила она. — Обычно таких принято усыплять, у знакомых родилась у суки, которая связалась с какой-то дворнягой. Я к ним зашла — и поняла, что это как раз для меня. Вот и прижилась Симочка у нас, скоро восемь лет будет, старушка уже по собачьим меркам.

— Заслуженная, — поправил я. — Голос у неё, как у нормальной собаки, не ожидаешь от такой мелкой.

— Тоже брак, — согласилась женщина. — Но полезный, на даче часто путают… вот здесь давай зайдем, чтобы вокруг не обходить, на шоссе сейчас черт-те что творится.

Не только на шоссе, мысленно добавил я, но вслух этого произносить не стал.

Она подошла к калитке в заборе, который стоял вокруг территории больницы, быстро высмотрела там кого-то — и очень оперативно убедила его, что нам обязательно нужно попасть внутрь. Думаю, меня бы одного тут не пропустили — даже если бы я показательно истек кровью прямо перед глазами местного сторожа.

Женщина ориентировалась в этих зданиях очень уверенно, и мы быстро добрались до травмы. Она усадила меня на один из стульев, куда-то ушла — и и вскоре вернулась с молодым мужчиной в белом халате.

— Вот, — она указала на меня. — Резаная рана спины, нужно срочно зашить!

Врач с сомнением посмотрел на других больных в приемном покое, но всё же согласился, что «резаная рана», да ещё и спины — это серьезно.

— Пошли, — приказал он мне.

Я повиновался — пробормотав напоследок невнятное «спасибо» своей спасительнице и её странной собачке.

* * *

— Так, Егор, жить вы будете.

Я лежал ничком на кушетке, на которой мне и делали операцию. Спина слегка побаливала, и тупая боль пробивалась даже сквозь новокаиновую блокаду; к тому же второй укол мне делать не стали — то ли из экономии, то ли решили, что я и так выдержу, и вторую половину весьма длительной процедуры мне натурально хотелось выть. Впрочем, когда всё закончилось, острая боль быстро прошла, и сейчас я чувствовал себя относительно сносно и даже умудрялся отвечать на вопросы доктора без долгих пауз.

— Это… хорошо, — согласился я.