Я на самом деле думал о таком исходе. Аллу бы пришлось оставить — в надежде, что она никого не заинтересует. И про гибель я ничуть не приукрасил, потому что закрыть Москву в этом времени было проще простого — в этой столице имелось считанное количество вылетных магистралей, которые и магистралями-то назывались только в сравнении с совсем уж узкими улочками. Перекрыть их не было слишком сложной задачей — судя по всему, заговорщики с ней справились, ну а уж для законной власти поменять персонал блок-постов на своих сторонников было бы просто-напросто логично. На «Солярисе» я бы попробовал преодолеть это препятствие на скорости, но «Победа» для гонок не предназначалась изначально. Впрочем, и изделие корейского автопрома явно двигалось медленнее самых медленных пуль — поэтому свои шансы выбраться на оперативный простор Московской области я оценивал очень невысоко.

— И всё равно рискнул бы… — сказал Валентин, отбросил окурок и попросил: — Прикури ещё, пожалуйста. Смело, но глупо.

Я выполнил его просьбу, но сам закуривать не торопился.

— Как вас ранили? — поинтересовался я.

Он немного помолчал — видимо, прикидывал, что мне можно рассказывать.

— Не все сотрудники комитета поняли наши цели… — тихо сказал он. — Не всех мы готовы были отпустить с миром. И не всех могли отпустить. Пришлось брать в руки оружие… не пускать же в здание армейцев. Поэтому сами. Вот и схлопотал пару дырок.

— Смело, — вернул я его подколку. — Но глупо. И, подозреваю, парой дырок не обошлось? Что врачи говорят?

— Что жить буду, — поморщился он. — А вот рукой потом придется заново учиться действовать.

— Научитесь. Как настоящий полковник — просто обязаны научиться.

— Вообще-то уже генерал-майор. Сегодня приказ был, — с натугой улыбнулся он и процитировал: — «За успешные действия по задержанию врагов Советского государства…». Хотя ничего успешного я не совершил, только под пули подставился.

— Быстро вы… так к концу недели и генералиссимусом поздравлять придется, — искренне сказал я. — Хорошо быть на правильной стороне истории… Может, и мне чего обломится? Шучу, шучу! Ничего мне не надо. Лишь как в песне — жила бы страна родная.

— И нету других забот? Хорошо, если так, только ты всеми своими делами доказываешь, что забот у тебя много и помимо блага страны. Так… — он резко повернулся в сторону дома Боба — или неведомых мне Мозиных из Минвнешторга… — Кажется, началось…

* * *

Я ничего не слышал. До меня доносились звуки большого города, которые в этом поселке были приглушенными, но узнаваемыми — несмотря на государственный переворот, по улицам по-прежнему ездили машины и шумел ветер в деревьях. Мне показалось, что где-то недалеко проехала некая машина со спецсигналом — то ли милиция, то ли «скорая помощь». Но никаких автомобилей, подъезжающих к тому дому, я не слышал.

— Они пешком что ли? — вопрос прозвучал тупо.

— Конечно, а как же иначе? Или ты думал, что они подкатят к дверям и посигналят, чтобы предупредить всю округу о своём прибытии? — с явным сарказмом спросил Валентин. — Пешком, ещё и разделились, блокировали участок со всех сторон, чтобы мышь не проскочила. Не бойся, ребята там опытные, я эту группу помню, у них там и командир заслуженный, в семьдесят девятом дворец… — он резко оборвал себя. — В общем, не ссы, студент, всё нормально будет.

— Да я не ссу, — проворчал я. — Валентин… мне последние дни только одно не дает покоя…

— Да? Всего одно?

— Ну… многое, конечно, не дает, но если разобраться, то да — всего одно.

— И что же это?

— Почему вы решили устроить переворот именно сейчас?

На этот раз пауза была более долгой.

— Так… ну-ка прикури мне ещё одну, — он протянул мне свою пачку, и потом сделал пару долгих затяжек. — Тебе это действительно важно? Или просто интересно?

Я тоже немного подумал.

— Больше, конечно, интересно, — признался я. — Но и важно — тоже.

— Так не бывает, — отрезал Валентин. — Выбери что-то одно.

— Это же не лотерея, — парировал я. — Тут можно и два варианта выбрать. Если позволите, я поясню… время же вроде есть?

— Есть, там пока готовятся, — он кивнул в нужном направлении. — Ну поясни.